Мишень для Слепого

И вот на очень высоком уровне, в кремлевских кабинетах, было принято решение продать небольшую часть военной техники заинтересованным странам. А деньги, вырученные от сделки, направить на поддержание органов госбезопасности, чтобы этими деньгами наша разведка могла рассчитаться с теми, кто поставляет важную информацию, с теми, кто занимается промышленным и политическим шпионажем и другой деятельностью, без которой не может обойтись ни одно государство.

Курировать эту сделку было поручено генералу ФСК Петру Павловичу Разумовскому, человеку проверенному и надежному.

Он занимался этим делом, на взгляд руководства, ответственно и компетентно…

Глеб Петрович Сиверов, секретный агент по кличке Слепой, был близок к нервному срыву, хотя пока еще и сам не подозревал об этом. Он надеялся, что у него крепкое здоровье, железные нервы и ничто не может вывести его из равновесия.

Но не какое-то определенное событие расшатало его спокойствие, а все происшедшее в последние месяцы накладывалось одно на другое, наслаивалось, забирало его выдержку каплю за каплей.

Не так-то легко рисковать жизнью ради того, в чем начинаешь сомневаться. А сомнения все чаще и чаще одолевали Слепого.

Ему и раньше приходилось задумываться, что он служит людям, честность и порядочность которых под очень и очень большим вопросом. Разумеется, для Глеба всегда существовало оправдание: «Я служу не людям, а Родине». В действительности же всегда приходится выполнять поручения вполне конкретных людей.

Нет, в честности генерала Потапчука он был уверен, но беда Сиверова заключалась в том, что генерал ФСБ Потапчук являлся единственным звеном, связывающим Глеба с этой могущественной организацией.

Он мог, конечно, спросить Федора Филипповича, долго ли того уламывали, прежде чем он согласился участвовать в операции. Глеб всегда оставлял за собой право выбора, не желая становиться бездушным исполнителем чужой воли. Он доверял себе, доверял генералу. Но кто знает, если делаешь благое дело, не обернется ли оно потом большей бедой, чем та, которую ты предотвратил?

Будь Глеб каждый день занят работой, такие сомнения не навещали бы его.

Когда действуешь, нет времени на размышления. Максимум о чем подумаешь, так это как спасти свою или чужую жизнь. И он уже проклинал себя за то, что выторговал у Потапчука свободную неделю, взяв у того обещание, что, даже если мир покатится в тартарары, генерал не станет беспокоить Слепого по таким пустякам.

– Я узнаю об этом из газет, – улыбнулся Глеб.