Отец солдатам

Старшина у нас отличный! Добрейшей души человек, очень заботится о нас.

Живём мы хорошо, хотя ночью порой бывает сложно уснуть из-за отдельных товарищей…. А так, вообще хорошие ребята, дружные…

Скоро у нас будет Присяга – станем настоящими военными!

Что ж, время не ждёт, надо идти.

Пишите о вас и ваших делах.

Всех обнимаю!

Ваш В.

07.1949.»

***

Наступил день принятия нами Присяги.

Мы все к нему тщательно готовились. Начищали бляхи ремней, как минимум до «пятого класса блеска», сапоги, форму, учили текст Присяги.

Короче, готовились как артисты к представлению, хотя, если посмотреть на всю церемонию с определённой точки зрения, то это и было представление, только военное.

И вот, утро важнейшего для нас дня.

Всё по распорядку: подъём, зарядка, завтрак, строевые. Однако было во всех этих повседневных делах что-то… необычное, особенное. Всё мы делали с каким-то непонятным удовольствием. Мы были взволнованы, как маленькие дети перед днём рождения. Даже воздух казался нам каким-то другим…

Присяга была назначена на послеобеденное время.

Мы отобедали, пришли в казарму, ещё раз отгладили форму, взяли автоматы и построились.

Из своего кабинета-кладовой вышел Осипов в такой же, как мы форме, только на погонах были жёлтые лычки в виде буквы «Т». Увидев его, мы прямо вытянулись, как будто перед нами стоял генерал, а не старшина. На груди его светились боевые награды: медали за Москву, Сталинград, Будапешт, Германию и три ордена, точнее говоря, два из них были в одном ряду с медалями, а третий – Отечественной войны второй степени, был справа, а над ним располагался жёлтый знак ранения.

Надо отметить, что награды его висели с ювелирной точностью ровно, как будто колодка.

– Ну, что, хлопчики, готовы? – улыбаясь, спросил он.

– Так точно! – хором ответили мы.

В казарму вошёл Екименко в двубортном парадном кителе с золотыми нарукавными знаками, погонами и воротником. У него грудь не так светилась от наград, да и медали были повешены как-то небрежно, зато орден был прилажен хорошо и, надо признать, очень шёл ему.

– Смирно! – скомандовал старшина, и уже хотел было доложить о нашем построении, но лейтенант как-то засмущался и тихо сказал:

– Вольно! Готовы?

– Так точно!

– Проведите осмотр и пойдём.

– Есть!

Осипов прошёлся вдоль строя, сказал парочке человек поправить ремни и, дойдя до конца шеренги, любовно сказал:

– Красавцы! Хоть картины пиши! Готово командир!

– Ладно.