Ангел «Большого Порога»

Капитанская рубка или мостик. Сухомятов объяснял, что это была часовня, в которой отпевали людей, украденных с этого светлого мира Большим порогом – паряблямба, раз и мимо! А во время работы там стоял главный лоцман и руководил движением тракторов, следил за тем, как проходит Баржа или пароход привязанный тросом к трактору. Наверное, трактор тянул их через какой-то полиспаст, двигаясь в обратном направлении, чтобы руководитель работ был у тракториста в зоне видимости.

Рядом с этой часовней стоял большой чёрный крест.

В стране победившего атеизма понятие Поклонного Креста не существовало, для меня, по крайней мере. Паряблямба объяснял интересующимся, что это крест всем, кто утонул в Большом пороге, и тем, кто еще утонет. Достаточно необычно, достаточно романтично смотрелось все это в рамках дикой природы.

Капитанская рубка главного лоцмана, руководившего подъемом плавсредств. Иногда она становилась часовней, где отпевали людей, похищенных порогом.

Фотографии сделаны в разные года.

Это после похода на Казырсуг. 1973 год. Я перед отплытием домой с порога.

Метров тридцать от избушки стояла летняя печка. Кирпичная. Рядом навес и небольшой летний обеденный стол. Вокруг были скамейки, чурки, на которых можно было сидеть или что-то делать, что-то рубить или чистить рыбу. Стояла чурка, диаметром сантиметров семьдесят. На ней наковальня. Всё это стояло на берегу верхнего бьефа займища, вдоль которого бежали воды Казырсуга, смешиваясь частично с Енисейской водой.

Слева впадает Казырсуг, справа – Большой порог, сверху на нас течет Енисей. Григорий Никифорович Соколов пьет чай- мы только пришли с Казырсуга. Сухомятов дядя Саша, сидя на чурке, порет вечерний улов харюза.

Енисейская вода здесь со своей километровой, вальяжной ширины, налетала на верхний бьеф займища, и еще не догадываясь, что ей приготовили скалы – вечные соседи и постоянные враги. Мешающие разбежаться во всю свою ширину, и не дающие вздохнуть полной мощью воздушных пузырьков в порогах, плавно заворачивала свое течение влево, и шла, почти не перемешиваясь, с прозрачной водой Казырсуга.

Вдоль верхней границы займища. На протяжении двух сотен метров скорость потока росла и скатываясь в устье порога, с большим поверхностным натяжением воды, его поверхность была гладкая, как зеркало и видна была горка, с которой вода падала вниз, с верхнего уровня.