Монашка

Село Подмихайловце, находившееся в долине, оказалось в прифронтовой полосе. Отсюда советские войска готовились к штурму сильно укрепленного немцами соседнего села Григорово, располагающегося на высокой горе. Узнав о предстоящем бое, и остававшиеся в селе жители пришли в монастырь под его защиту. Людей набилось видимо-невидимо.

Кроме того, в монастырском парке расположилось еще и несколько красноармейских кухонь.

Ночью к матушке игуменье явилось несколько солдат и попросили дать им на ужин ведро квашеной капусты и полмешка картошки.

Матушка Моника долго охала и ахала о наступивших трудностях с продовольствием, но все-таки смилостивилась и дала команду монастырской кухне отпустить солдатам продукты.

На кухне красноармейцам выдали ведро тухлой капусты и совершенно позеленевший картофель, приготовленный для свиней, который принесли со скотного двора. Таисия пыталась протестовать, но матушка так посмотрела на нее, что она сразу замолчала и ушла молиться в свою келью.

На рассвете начался ожесточенный бой.

Взрывы артиллерийских снарядов, вой мин и пулеметно-ружейная стрельба продолжались целый день. Снаряды залетали и на территорию монастыря. В монастырском парке были покалечены деревья, земля его была усеяна осколками снарядов и мин. Все забились в подвалы, там из разных углов слышались молитвы и проклятия, как в адрес Гитлера, так и Советов, надоевшей всем войны.

В монастырскую больницу начали прибывать раненые солдаты, ими стал заниматься доктор Красовский и пять монахинь во главе с инокиней.

Вечером Таисию вызвала матушка игуменья и приказала приготовить одну из лучших комнат для раненного в лесу под Рановцем какого-то важного бандеровца.

Она удивленно посмотрела на игуменью и спросила:

– Куда же нам его поместить? Кругом лежат русские.

Та раздраженно ответила:

– Пусть все твои русские провалятся в ад кромешный. Занимайся только украинцем. Тебе все понятно?

Понурив голову, удрученная заботами инокиня пошла за советом к доктору Красовскому.

Тот, готовясь к очередной операции, мыл руки. Она неторопливо рассказала ему о новом задании матушки Моники. Вытирая тщательно большим вафельным полотенцем руки, доктор решительно сказал:

– Таисия, ты знаешь, я человек просоветских убеждений и матушке Монике много раз говорил, что никакой нелегальной работой я заниматься не буду. Этот бандит наверняка ранен русскими. Я дам вам указания, как его лечить, но сам этим заниматься не буду.