Бироновщина

Она хот?ла уже отвернуться опять къ окошку, но молодчикъ издали поклонился ей, и въ этомъ его движенiи ей припомнилось что-то такое давно знакомое, да и глаза его были устремлены на нее съ такимъ изумленiемъ, что сама она вгляд?лась въ него внимательн?е и вскрикнула:

– Гриша!

Молодчикъ съ новымъ поклономъ приблизился уже прямо къ ней.

– Вы ли это, Лилли?… Лизавета Романовна… – поправился онъ. – Какими судьбами?…

Все лицо его сiяло такою сердечною радостью, что и сама она ему св?тло улыбнулась.

– Хоть одинъ-то челов?къ изъ своихъ! – сказала она и покосилась на камерпажа.

Но тотъ деликатно отретировался снова въ свой дальнiй уголъ, гд? занялся прежнимъ важнымъ д?ломъ, не показывая вида, что слушаетъ. На всякiй случай она все-таки заговорила тише:

– А я тебя, Гриша, съ перваго взгляда даже не узнала… Или тебя зовутъ теперь уже не Гришей, а Григорiемъ?

– Григорiемъ, а чаще того Самсоновымъ.

– Отчего не Самсономъ? Ты такой в?дь великанъ сталъ, и усы какiе отростилъ!

– Усища! – усмехнулся, красн?я, Самсоновъ и ущипнулъ пальцами темный пушокъ, пробивавшiйся y него надъ верхнею губой.

 – Не нынче-завтра сбрить придется! – прибавилъ онъ со вздохомъ.

– Что такъ?

– А такъ, что при господахъ моихъ, Шуваловыхъ, я вторымъ камердинеромъ состою, камердинерамъ же, какъ и самимъ господамъ, усовъ не полагается. Но вы-то, Лизавета Романовна, за три года какъ выровнялись! Совс?мъ тоже придворной фрейлиной стали: въ лайковыхъ перчаткахъ…

– А ты думаешь, он? мои собственныя? Фрейлина Менгденъ, спасибо, одолжила.

Съ трудомъ в?дь застегнула: руки y меня куда толще, ч?мъ y ней.

Для наглядности д?вочка растопырила вс? десять пальцевъ; но отъ этого одна пуговица отскочила.

– Вотъ б?да-то! А y меня тутъ ни иголки, ни нитки…

– Такъ вы бы вовсе ихъ сняли, коли вамъ въ нихъ неспособно.

– Ну да! Мн? и то порядкомъ уже досталось отъ фрейлины за то, что лапы y меня красныя, какъ y гусыни, что загор?ла я, какъ цыганка.

– Зд?сь, въ Питер?, вы живо побл?дн?ете, похуд?ете.

За-то будете водить знакомство съ высокими особами, ходить въ шелкахъ-бархатахъ, кушать всякiй день мармеладъ да пастилу, да шалей (желе)… А все же таки въ деревн?, я такъ разсуждаю, вамъ жилось вольготн?й?..

– Ужъ не говори! А помнишь, Гриша, какъ мы скакали съ тобой верхомъ безъ с?дла черезъ канавы да плетни? То-то весело было!

– Зд?сь зато вы можете ?здить и зимой, хоть каждый день, мелкой рысцой или курцъ-галопомъ въ манеж?.