Свидетель

Если сам примарь был жестоким властелином в селе и в полной мере пользовался этим правом, так как за ним стояла королевская Румыния, законы военного времени, официальный румынский курс на колонизацию так называемой Транснистрии (Заднестровья, территории между Днестром и Южным Бугом), отданной Гитлером под административное и хозяйственное управление Румынии и дальнейшее «выселение» (читай уничтожение) «чуженационалов», то староста был просто бандитом, люто ненавидящий не только все советское, но и всех проживающих в селе людей.

Не знаю, может он был когда-то наказан властью или людьми, но он всех нас, готов был уничтожить, но перед этим, еще и обобрать.

Судьбе было угодно, чтобы пути именно нашей семьи, ничем не примечательной, пересеклись по жизни с этим зверем, а потом пересекаться с ним ещё много раз. Новая румынская администрация решила заставить население работать, чтобы хоть частично возместить понесенные потери Румынией в начавшейся войне. Был издан приказ о трудовой повинности, согласно которому, лица от 16 до 60 лет, должны были работать.

Прошли переписи трудовых ресурсов, обошли каждый двор и всех трудоспособных поставили на учет. И вот здесь случилось то, что случилось. Староста увидел мою маму: молодая, красивая, 9 классов образования и решил взять её к себе на работу. Договорился с примарем. Бабушка, мать моей мамы, быстро собрала кое-какие вещи, и мама ночью ушла в Одессу. Пешком. Двое дядей её сопровождали. Тогда еще можно было пробраться в город без особых проблем, тем более женщине с детьми. Пацаны через двое суток вернулись, а мама так и скрывалась у родственников в Одессе, пока не пришли наши, весной 1944года.

Через некоторое время, к нам в дом буквально вломился староста с двумя румынскими жандармами и начал кричать: – «Почему твоя дочь не выходит на работу в примарию!?» Бабушка ответила, что дочка, как узнала, что её хотят взять на работу румыны – сразу ушла из дома – куда неизвестно. Как ни измывался над ней староста – так ничего и не добился. Уходя, он пообещал нам устроить «веселую жизнь».

И слово свое сдержал…

Потом, пришли румынские солдаты и застрелили нашу привязанную на цепи собаку, на второй день, пока мы были на огороде, со двора увели дойную козу. Бабушка ходила к старосте, просила, мол, и так кушать нечего, а у нас маленький ребенок, хоть литр молока в день и то жизнь. Староста только смеялся и отсылал её к румынам – иди мол, спроси у них, только они давно твою козу съели. Потом переловили наших кур.