Глаза дочери

Почему для нас она невозможна? Когда мой ребенок будет наконец-то видеть без вспомогательных приборов и средств? – задавала я себе риторические вопросы.

– Если я вас правильно понимаю, – вступила Мария, – видеть я не смогу никогда? Я не вижу с рождения, врачи часто говорили о том, что после 18 лет я смогу скорректировать зрение, а теперь я слышу от вас, что это невозможно?

– Я не сказала, что вариантов нет, но это другая операция, – спокойно ответила врач.

– Что за операция? – спросила Мария.

– Операция по замене хрусталика, она сложная, имеет риски, но для вас это единственный вариант иметь 100-процентное зрение.

– Как она проходит? – продолжала заинтересованно Маша.

– В несколько этапов, вначале один глаз, затем через неделю второй, вместо ваших хрусталиков устанавливаются искусственные. Операция стоит дороже, чем лазерная коррекция, – уверенно ответила врач.

– Насколько дороже?– поинтересовалась я.

Людмила Владимировна взяла отдельный лист формата А4 и принялась записывать цифры.

– Примерно 300000 рублей, это сумма операции на обоих глазах, – ответила она.

Маруся вдруг расплакалась. Она плакала несколько раз в своей жизни, и все эти моменты мне, конечно, запомнились. Дочь из тех людей, которые плачут редко, но метко. Долго собирая внутри себя обиду, как надуваемый воздушный шарик, который от чрезмерного напряжения лопается. Стоически переносящая трудности и боль, она не плакала, даже когда ей оперировали ногу в 7 лет.

Не плакала она и тогда, когда операцию на ноге пришлось повторить еще несколько раз. Не плакала, когда в 17 лет на нее обрушилась в тяжелой форме ветряная оспа, покрыв все тело язвами, и температура поднималась до 41 градуса. В детстве она не капризничала, не скандалила. Если нужно принимать лекарства, значит, нужно. Если нужно носить очки, значит, это важно. В этот раз она расплакалась, видимо, от бессилия. Я пыталась как-то ее взбодрить, но ни сил, ни бодрящих мыслей в голове не нашлось.

– Спасибо, мы подумаем, – произнесла я, собирая со стола документы.

Поблагодарив врача, мы вышли из кабинета. Ошарашенные, расстроенные, мы брели вдоль коридора молча. Ощущение было такое, как будто замок из песка рухнул на глазах. Мечты, планы, мысли об избавлении от мутности, неравномерном поведении глаз – улетучились. Мы сникли. Больше всех, конечно, Маруся, которая шла впереди меня и шмыгала носом.