Президент

– Все неси! – скомандовал Степан, воодушевляясь все более. – И халат подай!

Он скинул несвежую рубашку, накинув на тело расшитый павлинами, шелковый халат.

– Так кто там звонил? – вспомнил Степан про нежданного визитера.

– Извините, Ваше Благородие! Сидит, ждет внизу. Вот карточку велел передать.

«Виссарион Бездуховный. Астролог, предсказатель будущего, таролог, рунолог. Спиритические сеансы. Работаю у вас дома или приглашаю к себе. Возможно гадание по переписке. Полная конфиденциальность», – прочитал на визитке Степан и хмыкнул.

– Наверное, накануне по пьяни пригласил, – объяснил он себе появление гостя. – Зови в гостиную. Да накрой на двоих, – велел Степан Пафнутию. – А который нынче час?

– Половина второго. Самое время отобедать.

– И то верно! Ступай!

Ночной сон совсем стерся из памяти. Головная боль отступила окончательно. Относительно молодой, относительно потрепанный, тридцатитрехлетний организм потихоньку справлялся с выпавшей на его долю оказией.

Степан подошел к умывальнику и посмотрелся в зеркало. Опухшее лицо ему в отражении не приглянулось, ну да что поделаешь. Он брызнул на себя водой, затем провел гребнем по густым, темным волосам. Красавцем Степан не был, но женщинам нравился. Умел он сощурить таинственно глаза и по-Байроновски скривить рот. Это означало: «устал я от жизни и мир мне не мил». Женщинам отчего-то подобный образ сильно импонировал, особенно замужним. А зачем Степану девицы? Незачем. От них сплошные проблемы и суматоха. Замужние дамы прибегали полные энтузиазма. Они падали в Степанову постель, восхищались потолком в звездах, а после быстро убегали обратно в семью.

Некоторые, правда, боялись, что Степан может покончить с собой или будет стреляться. Судьбы рано ушедших из жизни поэтов не давали дамам покоя. Они считали Степана, вполне способным на такую глупость, но он и тут знал, как действовать. Он покрывал поцелуями дамские пальчики, вздыхал и преданно глядя в женские глаза полные слез из-за его жестокой судьбинушки, произносил с печальной улыбкой на устах:

– Я никогда не посмею причинить тебе боль и страдания! Я буду терпеть эти муки ради тебя, дорогая!

Какие муки он собирался терпеть, Степан не знал.

Единственное, что приходило в голову – это муки тяжкого похмелья. Впрочем, женщины не уточняли подробности. Они промокали глаза кружевным платком и влюблялись в Степана еще сильнее.

– Готово, Степан Аркадьевич.