Этап в небеса

Василий (удручённо): В Кемском лагере зверства творятся. Ни кормёжки, ни побаниться. Отсюда повсеместно голод и болезни. Рабочий день длится 12 часов, не закончишь выполненным «уроком», а план государству ой, как нужен, можешь и не думать в бараки возвращаться, вот так и замёрзнешь зимой, а летом сгниёшь в болотах. За малейшую провинность легко попасть в карцер, и уже через три-четыре дня такой изоляции – ты больной и работать не способен. Комендант лагеря вдовесок приказывает: того, кто план постоянно не выполняет, принудительно ставить на пенёк в мороз лютый, и стоит обречённый на нём до переохлаждения, а потом, в назидание другим, трупы штабелями выкладывают у ворот лагеря.

На особом счету находятся саморубы-членовредители. Отрубят себе топором пальцы рук или целые кисти, отправляют их к лагерному лекарю, который обмажет им йодом срубленные места, перевяжет бинтами из грязных старых рубах, и возвращают обратно в лес. А надзиратели им навстречу кричат: думали от работ уклонится! Значит, будете теперь не рубить, а пилить лес.

Лука (разевая рот): Ого-го…

Василий (продолжая): Вот тебе и но! А ещё есть там мрачные БУРы.

Лука (округляя глаза): Что за диковинка такая?

Василий: Бараки усиленного режима. Особливо провинившихся размещали в них, и даже самые крепкие парни выходили оттуда ослабленными и измученными. Но и были пункты отдыха, отличившихся в перевыполнении плана государства по лесозаготовкам отправляли туда для сбалансированного питания и улучшенного пайка.

Лиля: А женщины как выживают?

Василий: Кто выжить хочет, становится наложницами у местных старост, надзирателей, кладовщиков. Получают повышенный паёк, привлекаются к работе в швейных мастерских, бухгалтерских кабинетах, моют полы.

Лиля: Так можно было и дитятко заиметь?

Василий: Конечно рожают, только их отцы не признают новорождённых. Многие бабы потому топят младенцев, оставляют их в лесу, да и сами нередко кончают собой.

Лиля: Ужасные вещи говоришь: родное дитя в могилу свести.

Савелий: Откуда ты про всё это знаешь, Василий?

Василий: Спившийся бывший сотрудник ОГПУ, заимевший цирроз печени, когда вернулся по болезни домой, мне поведал про эти бесчинства. Не справился с мыслями своими, застрелился.

Лука (вздрогшим голосом): И нас это ожидает?

Савелий: Не неси чепухи. И ты не баламуть, Василий! Запугаешь вконец девицу нашу.

Василий: Она ж наполовину глухая?

Савелий: Глухая, не глухая, а всё слышит, всё понимает.