Своими словами

Дело в том, что мамин отец был глубоко ортодоксальным и выдать дочь замуж не за еврея было для него немыслимо. Конечно, маминых родителей удивило, что ее знакомый молодой человек не говорит на идиш, но для них придумали какое-то объяснение. Нехама, мамина мама, кажется, догадалась об обмане, но виду не подала. Ситуация поразительная: казак представляется евреем!

Мои будущие родители посещали вечера поэзии в Политехническом музее, слушали Маяковского, Уткина, Есенина; видели корифеев МХАТа и других московских театров, спектакли Всеволода Мейерхольда, Соломона Михоэлса, блиставшего в еврейском театре ГОСЕТ в роли короля Лира.

Отец рассказывал, что как-то по общежитию прошел слух, что выступает Троцкий. Потом те, кто пошел его слушать, навсегда пропали.

Студентом отец ездил на родину, в станицу Бжедуховскую. Там его однажды, как сына казачьего офицера, посадили под арест в баню. Похожий эпизод был в биографии философа А. Ф. Лосева, выходца из донских казаков. Тот едва избежал ареста, когда приехал на побывку в родной Новочеркасск.

Об «изъянах» в биографиях отцу и маме не давали забыть практически всю жизнь.

После окончания института родителей направили на работу в Сясьстрой, где строился целлюлозно-бумажный комбинат. Мама работала инженером на производстве, отец преподавал химию в профессиональном училище при комбинате и, вероятно, занимал какую-то административную должность – был директором или завучем. В Сясьстрой родители приехали с одним чайником.

Из-за обилия клопов им пришлось поставить свою кровать на середину комнаты, а ее ножки поместить в банки с водой. Но насекомые стали десантироваться с потолка.

В Сясьстрое в 1932 году родился мой старший брат Анатолий.

Впоследствии мама много работала на разных целлюлозно-бумажных комбинатах, которые находились в лесных северных и северо-западных областях страны. На особо тяжелых работах трудились заключенные, в частности политические. На одном из комбинатов мама видела Полину Жемчужину, жену Молотова, таскавшую бревна в воде.

Перед войной семья жила в Ленинграде, в Выборгском районе, где отец работал директором школы и учителем химии.

В начале войны отец стал заместителем начальника штаба Выборгского района по эвакуации детей. Детей, согласно плану, следовало эвакуировать в Новгородскую область, в район Боровичей, – как выяснилось, фактически навстречу продвижению немцев. Туда же отправили и моего брата.