Лениниана

Выражение «советский человек» широко использовалось в СССР в официальной печати для подчёркивания положительных качеств, присущих гражданам СССР и возникших, как должно было быть видно из названия, благодаря советской власти; напротив, словосочетание homo soveticus могло использоваться лишь неофициально, в приватных беседах и служило для указания на отрицательные черты советских людей, возникшие также из-за советской власти.

Некоторые из этих черт активно высмеивались официальной советской сатирой, но гипотеза о том, что недостатки («отдельные», в официальной советской терминологии) могли быть вызваны самим советским строем, цензурой не допускалась.

Современный филолог и историк культуры К. А. Богданов связывает возможность создания латинизированного прилагательного «sovieticus» и производных форм с практикой научных изданий по биологии в 1940—1960-е годы, а также с фактом включения латыни в программы средней школы в конце 1940-х годов.

Французский историк Михаил Геллер в своей работе «Машина и винтики.

История формирования советского человека» (1988) утверждал, что в советских медицинских вузах изучение латыни начиналось с фразы «Homo sovieticus sum». Геллер утверждал, что выражение использовалось в книге «Советские люди», опубликованной издательством «Политиздат» в 1974 году. Согласно Геллеру, авторы книги объявили, что СССР стал царством свободы, родиной «нового, высшего типа человека разумного – Хомо Советикус».

В СССР термин Го?мо сове?тикус приобрёл широкую известность уже в советское время, после появления в 1982 году одноимённой остросатирической книги «Гомо советикус» советского социолога и писателя А.

Зиновьева, находившегося в эмиграции в Мюнхене.

Один из идеологов времен СССР- Зиновьев упоминал, что термин использовался на Западе и раньше.

В предисловии к книге и в дальнейшем Зиновьев, шокируя своих читателей, утверждал, что он сам является гомо советикусом.

Автор также использовал аббревиатуру гомосос, шутливо объясняя это своей, имеющейся у всех «гомососов», любовью к сокращению слов.

В своей книге, посвящённой во многом советской интеллигенции, Зиновьев, в частности, писал:

Взгляните на этого [советского] человека! Он неглуп и образован. Его никто не оболванивал, не запугивал, не развращал. Скорее наоборот, он сам это делал в отношении других людей, которые, однако, не считают себя оболваненными, запуганными, развращёнными.