Модэ (сборник)

– Вот отец порадуется, – усмехнулся Модэ, опрокинув плошку араки.

Темник, когда выпивал, всегда заводил речь про юэчжи. И про отца тоже – обмолвками, мрачными намеками. Тогда братия его не ликовала, а переглядывалась тревожно, только немой Караш улыбался, и становились видны его крупные, заостренные зубы, смоловшие до корня немощный язык.

* * *

Река была долгая и мутная. Ашпокай узнавал эти места – чуть ниже по течению берег заметно поднимался, превращаясь в невысокий утес. На утесе собирались зимой куропатки, это Ашпокай знал наверняка: как-то вместе с братьями он проходил по заледеневшей реке и поднимался на этот занесенный снегом обмылок.

Ашпокай помнил, как билась под его заячьей шубкой первая пойманная курочка и Михра улыбался ему – тогда это была простая человеческая улыбка, ее не сменил еще оскал солнечной маски.

Было уже за полдень. Мальчишки сбросили жалкое тряпье и осторожно завели лошадей в воду. Сначала долго обмывали конские спины, грязные от степной пыли, а потом уже мылись сами.

Только Инисмей залез в воду в одиночку. Чахлый конек пасся на пригорке, пока его хозяин, гнусно ругаясь, шапкой сбивал с себя вшей.

Михра спохватился и прочел короткую молитву – извинение перед Дану, владычицей рек, и волчата, выбежав из воды, растянулись на жесткой траве. Деловитый Атья отдыхал недолго – взяв с собой троих мальчишек, он направился в рощицу неподалеку, чтобы наломать веток на остроги. Наточили рогатки, примотали к остриям лыком – хорошие получились остроги. Атья один среди молодых волков знал, как ловить рыбу, – из бересты он делал лодочку размером с ладонь и привязывал ее на тетиву.

На лодочке он ставил горящую лучину. Пустишь такую лодочку на тихую воду – она плывет себе и не тонет. Далеко не уплывает, ведь рыбарь держит ее на тонкой жилке тетивы. Вроде бы детская забава, но в ней – большая хитрость рыболова. Глупая рыба видит отблеск лучины и собирается вокруг лодочки гурьбой, а тут уж в ход идут остроги…

Ашпокай дремал, растянувшись на солнышке, словно кот, когда прибежали испуганные мальчишки: на вершине утеса они нашли дурной знак – пугало.

Головой пугалу служил треснувший бараний череп, поверх шеста наброшено рваное черное руно, вымазанное навозом. Мухи густой тучей кружились над ним, и в воздухе стоял горячечный гул.

– Это знак дурного колдовства, – сказал Михра задумчиво. – Модэ так говорит: «Наша река».

– Зачем она им? – вздохнул Ашпокай. – Хунну и рыбы-то не едят.

– Все верно, – улыбнулся Михра.