Андрей Пастухов. Кто он?

Но все равно появление нового человека не только в семье, но и на улице – явление отрадное и никого равнодушным не оставляет. Поди предусмотри, что ему предстоит в жизни, чем он будет потом в семье – радостью или горем. Но сейчас и Доминикия Васильевна и Василий Антонович не скрывают радости по поводу появления в семье третьего.

Старшенькой Наденьке – девятый, нянька уже, Алешке – пятый. А без троицы, как говорят, и дом не строится. То, что и Андрейка в семье лишним не будет, все подтверждают своим отношением к нему, каждый по-своему, но явно доброжелательно.

В эти дни ни одна соседка не пройдет мимо Пастуховых, чтобы не забежать, и каждая что-нибудь прихватит. То какую-нибудь одежонку, что от своего выросшего осталась не доношена, то просто к чаю что-нибудь сладенькое; да что там говорить, и посудачить случай подходящий. Тем более что хозяйка – женщина добрая и отзывчивая, не обидится и сама не обидит, если что-то не то кто-то скажет.

– Весь вылитый Василий, – говорит одна, желая потрафить отцу, сидящему на лавке у печки, с явным достоинством принимающему поздравления по случаю рождения еще одного сына, тем более, как все говорят, на него похожего.

Да как же иначе могло быть!

– Да брось ты, Маланья! Ни капельки нет в мальце от Пастухова, – тараторит другая, склонившись над люлькой, подвешенной на крюке, торчащем из потолка недалеко от «большого угла». Из небольшого свертка торчит розовое личико младенца с чуть заметными прорезями глазенок, рта да двумя дырочками ноздрей курносого носика.

– Ты мели, да знай меру, – встрепенувшись и поперхнувшись дымом от цигарки, отозвался на явный вызов соседки Василий, – может, в твоего Ивана пошел?

– Вот срамник, креста на тебе нет! У нас с моим своих хватает. И побольше, чем у тебя, – огрызнулась та, отпрянув от люльки.

– Да полноте вы, бездельники! Чего ершитесь-то? Шуток не понимаете, а шутить беретесь, – вмешалась в разговор Доминикия. – Сам на себя он похож, и тем довольны все будьте.

А Андрейке было все равно, на кого он сейчас похож.

Посапывал потихоньку, благо сытенький маминым молочком, под присмотром своей старшей сестры. Наденька Лешку от люльки решительно оттесняет, тому так и хочется «побеседовать» с братом, не с девчонками же дела иметь, нет у него к ним никакого доверия.

– Мама! – кричит Лешка. – Чего она меня трогает? Не с ней играть хочу, а с Андрюшей.

– Так он же спит, а ты его разбудишь. Кому потом успокаивать его придется, мне? – не сдается Надя.