Напокишу. Книга о моем отце

Фотография впервые попала мне в руки только в 2019 году

Сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю, что еще утром папа был жив. Это было несколько часов назад. Как-то надо научиться теперь с этим жить.

    01.04.2018

Сегодня зашел в морг, он находится через дорогу от театра. С центрального входа мне сказали, что кабинет заведующего – с правого конца здания. У заведующего я спросил:

– Я завтра забираю отца. Можно мне его сегодня посмотреть? Вот мои документы, – протянул паспорт.

Заведующий взял единственную папку с соседнего стола, посмотрел ее и ответил:

– Нельзя, он в работе.

Мой любимый папин портрет в военной форме: служба в армии 1957—1960 годы

Что такое «в работе» – я сразу понял, и ретировался. По дороге представлял, как моему голому папе вскрывают живот, вынимают внутренности, распиливают черепную коробку. Попутно вспоминал – какие детали я упустил из вчерашнего дня.

Итак, меня попросили удалиться из приемного отделения, я вышагивал взад-вперед по коридору, глотая слезы.

Минут через двадцать дверь приоткрылась, меня пригласили. Дежурный врач тихо сказала:

– Ваш папа умер. Мы не смогли его спасти. Соболезнуем. Не хотите с ним проститься? Он в дальней комнате.

Я резко выдохнул-вдохнул, и вышел за дверь – не хотел, чтобы посторонние видели, как я давлюсь слезами.

Обрезок новогодней открытки обнаружил в архиве Сергея Орлова в 2019 году. Съемка 1957-1959 годов

Потом, когда уже пришел Олег и сменилась новая смена, мы с братом попросили попрощаться с отцом.

Новые люди не знали нашу реакцию, поэтому, пока мы проходили в дальнее помещение, произнесли в спину:

– Вам нашатырь дать?

Да, простыню с лица отца я не стал снимать – боялся увидеть его лицо, искаженным от боли. Потому что за полтора часа до этого, когда я видел его еще живым, он слабо бился в конвульсиях и слабо кричал. Он испытывал ужас и был в панике. Ему было больно, больно. Распахнутые глаза были похожи на рыбьи – такие, когда рыбу сварят, и при этом сворачивается белок.

Он уже что-то видел, чего не увидеть живым.

Комсомольский билет папе вручили в армии, 1959 год

Я понимал, что папе плохо. Но я доверял врачам. Сейчас, задним числом, я уже вижу, что нельзя его было ставить к рентгену. Если бы он не встал с каталки и не стоял около минуты – он был бы жив. Дома, когда его забирала скорая помощь, врачи категорически запрещали ему вставать.