Лихо. Двенадцать железных цепей

Не лучше бы пойти и порадоваться солнцу, пока и тебя не пожрала хворь? Нет-нет, я не настаиваю… Мне нравится, что сейчас пришёл ты, а не тот жестокий ублюдок, что был раньше.

Она погладила одну руку о другую, приподнимая рукав и небрежно подставляя глазам Лазара запястье, предплечье и локоть.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала?

Лазар представил, как всё должно было выглядеть со стороны: – молодой башильер, играющий в дознавателя, потому что иных дознавателей не осталось, и убедительная лекарка, сама управляющая допросом. Недаром она то посмеивалась, то скалилась и смущала – что ж. Пускай. Лазар пришёл к ней не потому, что ему требовались ответы. Нет, ему было достаточно на неё посмотреть – и если он мог увидеть больше, всего лишь раздув своё мимолётное смятение до образа неловкого простака, тем лучше.

Айше сплела пальцы, скучающе прислонилась лбом к прутьям.

– Что вообще мне нужно сделать, чтобы меня перестали обвинять в колдовстве?

– Тебя не просто обвиняют в колдовстве, ханым, – проговорил Лазар вкрадчиво. – Тебя обвиняют в том, что ты наслала мор.

Свет лампад зарябил на её лице.

– Как я могу наслать мор, если я не чародейка? – Айше слегка скривилась. – Так сказало ваше железо.

Лазар скупо улыбнулся.

– Если про чародеев-дахмарзу знает чужак вроде меня, то и ты знаешь.

Айше даже не дрогнула.

– Эта каста чародеев, – сказала она равнодушно, – обитает в пустынях. Их изгнали из общин и лишили права колдовать – за преступления против своего народа.

«Дахмарзу» значило «искупление».

– Да. – Лазар кивнул. – А ещё есть те, кто сам отрезает от своей души лоскут с колдовским умением, чтобы не попасться чужакам с чёрным железом.

Он постучал пальцами по столешнице.

– Я знаю это, ханым. – Чуть подался вперёд. – И я знаю, что ты – дахмарзу.

Сказал – и впился в неё взглядом.

Повисла тишина. Только пламя трещало в лампадках.

– Ты говоришь глупости. – Айше осторожно вернула руки в клетку и вновь поднялась на колени. Она оттолкнулась от прутьев и прильнула к ним опять – с медовой улыбкой и змеиным изяществом. – Так можно обвинить любого. Посмотри: я обычная женщина.

Она прижалась к прутьям ещё теснее, грудью и животом. Склонила голову набок: волосы соскользнули, обнажая шею.

– Я просто глупая хал-азарка, которая хочет выйти на волю. – Снова игриво отдалилась, цепляясь за прутья выпрямленными руками. – А чего хочешь ты?

Надо же, подумал Лазар.