Пятая печать

– Не смыслите, это факт, – сказал часовщик, следя за кружившей над столом мухой.

– Так и я говорю, – согласился книжный агент. – А коли не смыслю, то и не лезу в ваши дела. Помолчите и вы, когда речь заходит о книгах. Или спрашивайте, если что непонятно. Я с удовольствием объясню…

– Если сумеете, – продолжал Дюрица следить за мухой.

– А не сумею – то посоветую вам обратиться к кому-нибудь из более умных моих друзей, так как сам я ответа не знаю.

– Вот видите! С этого и следовало начинать, – опустил часовщик взгляд на стол, а затем пристально посмотрел на Швунга: – С того, что сами ни бельмеса в этом не смыслите.

Трактирщик наполнил стаканы.

– Да он вас подначивает, а вы поддаетесь, господин Кирай, – обратился он к книготорговцу, в который уж раз едва не назвав его Швунгом. – Не обращайте вы на него внимания. Сами знаете – не стоит вступать с ним в полемику. А что до книг, то, по совести говоря, я и сам иногда задумывался: на кой ляд эта прорва бумаги? Кого-нибудь они осчастливили? Лучше станет вам от того, что на них потратитесь? В общем, в моей голове это не укладывается, хотя должен признаться, что в школе я всегда был отличником и даже стихи иногда декламировал пятнадцатого марта…

– А шестого октября[2 - 15 марта – отмечаемый в Венгрии День революции 1848 г.

; 6 октября – траурная дата, день памяти 13 генералов революционной армии, казненных в 1849 г. австрийскими властями.] не декламировали? – спросил часовщик, вновь заметивший на потолке осеннюю муху.

– Нет…

– Тоже ведь подходящий случай.

– Вы и сами не связывайтесь с ним, – сказал книжный агент. – Он вас перебивает, а вы не обращайте внимания, он умолкнет, только когда его черт заберет…

Швунг поднял стакан, приглашая присутствующих выпить – в том числе, разумеется, и часовщика Дюрицу.

– Ну, будем…

Все выпили, после чего Швунг повернулся к столяру:

– Так вы спрашивали, что люди находят в книгах, не так ли?

– Именно так, слово в слово, – ответил Ковач. – Потому как ежели, положим, человек на еду деньги тратит, то это понятно, он с того наглядную пользу имеет, толстеет, к примеру сказать, восстанавливает свои силы или поправляет здоровье.

А что сказать, когда у человека и одежки приличной нет, а он на такие вещи тратится?

– Но послушайте, Ковач… как раз их-то и следует уважать! – воздел палец книжный агент.

– Уж простите, но я таких редкостных чудаков уважать не могу.

– Вот те на! Ну кто бы мог подумать?! – воскликнул часовщик Дюрица.