Молот Тора

Догадаться, что он, Александр, любит «Чивас ригал», разбавленный молоком, – ну, этому еще можно, наверное, найти какое-то реалистическое объяснение. Но как объяснить те фокусы, которые Петрович вчера выкидывал с поклевками? Он заранее предсказал, на какой из многочисленных спиннингов клюнет. И несколько раз это сделал. Оно, конечно, хороший егерь всегда должен предчувствовать. Но не настолько же!.. Можно попробовать расспросить этого копперфильда, как он это делает. Вдруг поделится…

Теперь о Профессоре.

При всех его комплексах он интересен как тип, как образчик нынешних университетских оппозиционных интеллектуалов, которые прежде всего к самим себе в оппозиции. Его – или таких, как он, – уже в качестве примера можно будет использовать… И тем более любопытна его теория «девятимерного человека», «девятикомнатного» культурного здания, с подробным экскурсом в русскую историю – да, циничным, но, черт побери, оригинальным! Из тех «лекций», которые он вчера весь день читал, можно с десяток передач сделать… Неплохо бы выяснить: его и вправду выгнали из университета за его лекции…

С Профессором ясно.

И совсем не ясно с этим Митей, или Сокольцевым. Жалким и смешным этот кашляющий и страдающий радикулитом человечек казался Саше во время рыбалки. А после того, как они поднялись на скалу к рисунку беса (или кто там нарисован на камне?), Митя перестал казаться жалким. Оказалось, что он знает много языков, и чувствовалось, что он ими и вправду владеет. Он несколько раз со знанием дела поправил Профессора, когда тот принялся рассуждать о викингах, о Рюрике и так далее, и так далее. Профессор на Митю окрысился и стал задавать ему разные провокационные вопросы: например, о том, какие книги он перевел, раз позиционирует себя переводчиком. А Митя его остроумно отшил, заявив, что переводит «рукописи, которые не написаны». Профессор стушевался.

За ужином Митя еще сильнее разозлил Профессора и еще больше удивил Александра.

Он, до этого казавшийся косноязычным, красочно и в лицах пересказал одну историю. Про то, как в очереди к поясу Богородицы среди других обычных людей оказался чуть ли не Иоанн Богослов, которой подверг критике всё нынешнее русское православие.

Но самое удивительное, что чем дальше, тем больше этот странный Митя стал к себе как бы притягивать его, Александра.