Мои 90-е

Я любила Depeche Mode, потому что мальчики-фанаты The Cure выглядели как-то не достаточно… мужественно, а значит, не достаточно взросло. Не будоражили они мое детское либидо. Старше всех и круче всех выглядели панки. Мне они казались лучшими. Тогда я еще не понимала, что быть самым взрослым в некоторых компаниях – признак скудоумия. Я научилась ставить ирокез лаком из розового девчачьего баллончика. Но втайне мечтала делать это темным пивом, как и положено матерым панкам. Быть модной и дерзкой. К концу года я уже была настоящим европейским панком: в вылинялых джинсах, но пахнущая хорошими духами.

Школа была закончена на пятерочки, и меня отправили в Совок – поступать. В перестроечный Совок! Как только я поступила бы в любой вуз г. Москвы, меня автоматом перевели бы в один из лучших европейских университетов. И вся моя жизнь, тепленькая и аккуратненькая, была заранее предопределена. Но не тут то было! В Москве обнаружились выставки современного искусства, рок-концерты и марихуана.

Первое, что я сделала, вернувшись на Родину: вышла на станции метро «Кропоткинская» со стопкой листовок, сделаных под копирку на бабушкиной печатной машинке.

Я обклеила ими всю улицу Кропоткина. «Люди, знаете л и вы, кто такой Кропоткин?» – было написано на них. Анархист-одиночка в мажорских кроссовках. Учиться в Европу я больше никогда не поехала. Я осталась в перестроечной Москве и наслаждалась свободой, каждой клеточкой впитывая культуру и прочую гуманистическую ересь. Провалилась в институт и потеряла девственность. И то и другое было бы трагедией, если бы я умела печалиться.

На экзамене по русскому языку мне попался билет – разряды междометий: «ах, ох, эх…» И я убежденно доказывала грустным преподам, что одни и те же междометия могут быть в разных категориях, так как выражают разные эмоции, в зависимости от интонаций, с которыми произносятся. Решила пошатнуть усто и лингвистики. Преподы заскучали и поставили мне «2».

Когда я не поступила, испугались все, кроме меня. Подружки вздрогнули и схватились за учебники.

Родители – за сердце. А я переоделась и пошла на первое свое свидание. Это было для меня гораздо важнее. Девственность, в мои 16 лет, была настолько неприличным явлением, что я мечтала поскорей избавится от нее. Подыскала молодого мускулистого блондина и поехала с ним в заводское общежитии. Какой-то треш-ремейк «Олимпии» Ленни Рифеншталь. Но об этом – как-нибудь в другой раз.

Глава 2

Меняю высшее на творческое среднее.