Улисс

Пара крепких пронзительных посвистов откликнулись из тишины.

– Спасибо, старина,– проорал Малиган.–Хватит уже. Можешь отключить ток.

Он соскочил из амбразуры и мрачновато взглянул на часы, сбирая полы халата спадавшие вдоль его ног.

Своим озабоченно сытым лицом и тупым овалом второго подбородка он смахивал на кардинала или аббата, любителя искусств из средневековья. Приятственная ухмылочка раздвинула его губы.

– Курям насмех,– протянул он игриво,– это твоё несуразное имечко, древний грек.

Шутовски оттопырив палец, он просеменил к парапету, посмеиваясь сам себе.

Стефен Дедалус вяло взошёл наверх, сделал несколько шагов и присел на край амбразуры, следя как Малиган пристроил зеркало на парапет и, обмакнув помазок в чашу, стал намыливать щёки и горло.

Весёлый голос Мака Малигана журчал не умолкая:

– У меня тоже имя так себе: Малачи Малиган – два дактиля подряд. Зато отдаёт античностью, верно? Живой и жаркий, как свежий грош. Нет, нам с тобой точно надо в Афины.

Ну, как? Поедешь, если раскручу тётушку на двадцать фунтов?

Он отставил помазок и, заливаясь хохотом, вскричал:

– Поедет ли?! Иезуит зазюканый.

Отсмеявшись, он сосредоточился на бритье.

– Скажи мне, Малиган,– негромко произнёс Стефен.

– Что, любовь моя?

– Долго ещё Хейнс будет гостить в этой башне?

Хват Малиган показал выбритую щеку поверх правого плеча.

– Боже, он невыносим,– чистосердечно признал он,– этот напыщенный англо-сакс. Он не считает тебя за джентельмена.

Эти долбаные англичане. Вот-вот лопнут от деньжищ и несварения желудка. Он, видите ли, из Оксфорда. А знаешь, Дедалуc, именно в тебе чувствуется истинно оксфордский стиль. Ему это не доходит. О, до чего точную я дал тебе кличку: "Кинч – стилет".

Он тщательно выбривал свой подбородок.

– Всю ночь вопил про чёрную пантеру,– сказал Стефен.– Где он держит оружие?

– Лунатик чокнутый. Ну, а ты? Перепугался?

– Ещё бы,– ответил Стефен, оживляясь страхом.– Вокруг темно, а этот неизвестно кто всё мечется там и бормочет: "Пристрелю эту пантеру!" Это ты спасатель утопающих.

А я не герой. Если он остаётся, я отваливаю.

Хват Малиган насупился на облипшее пеной лезвие бритвы, потом соскочил со своего насеста и поспешно обшарил карманы своих брюк.

– Вот дерьмо!– заикливо проорал он.

Подойдя к амбразуре, он сунул руку в нагрудный карман Стефена и пояснил:

– Выдайте в долг вашего носовика, мне только бритву обтереть.