Девяносто третий год

– Кругом дерутся, – пробормотала женщина. – Отовсюду только и слышишь, что ружейные выстрелы. Я не знаю, чего им друг от друга нужно. У меня убили мужа, – я смогла понять только это.

– Что за глупая вещь война, черт побери! – воскликнул сержант, стукнув о землю прикладом своего ружья.

– Прошлую ночь мы переночевали в мшиннике, – продолжала женщина.

– Как в мшиннике? Быть может, в дупле? Значит, вы все четверо ночевали стоя?

И он продолжал, обращаясь к солдатам:

– Ребята, эти дикари называют мшинником толстое, пустое внутри дерево, в которое человек может влезть, точно в футляр.

Что поделаешь с их невежеством! Ведь не всякому довелось побывать в Париже.

– Спать в дупле! – воскликнула маркитантка. – Да еще с тремя ребятишками!

– Воображаю себе, – продолжал сержант, – как смешно было прохожим, ничего не видевшим, слышать раздававшийся из дупла детский рев и крики: «папа», «мама».

– Хорошо еще, что теперь лето! – вздохнула женщина, и она, с покорным видом, потупила глаза, как бы преклоняя голову перед обрушившеюся на нее тяжестью катастрофы.

Солдаты молча обступили ее. Вдова, трое сирот, бегство, одиночество, беспомощность, война, обложившая тучами весь горизонт, голод, жажда, трава для утоления голода, небо вместо крова – этот избыток несчастья, очевидно, производил на них тяжелое впечатление.

Сержант приблизился к женщине и стал пристально смотреть на девочку, прижавшуюся к груди. Малютка перестала сосать, потихоньку повернула голову, взглянула своими светлыми голубыми глазками на наклонившееся над нею страшное, обросшее волосами лицо и улыбнулась.

Сержант выпрямился, и крупная слеза скатилась по его щеке, остановившись, точно жемчужина, на кончике его громадного уса.

– Ребята, – заговорил он, – я по всему вижу, что батальону вскоре придется сделаться отцом семейства. Не так ли? Давайте, усыновим этих трех малюток!

– Да здравствует республика! – раздалось в группе гренадер.

– Значит, дело кончено, – промолвил сержант.

Он распростер обе руки над головами матери и детей и прибавил: – Вот дети батальона Красной Шапки.

– Три головки под одной шапкой! – воскликнула маркитантка и даже подпрыгнула от радости. Потом она зарыдала, принялась целовать бедную вдову и сказала ей:

– А какая плутовская рожица у твоей малютки!

– Да здравствует республика! – повторили солдаты.

А сержант, обращаясь к матери, промолвил:

– Так идите же с нами, сударыня!

Книга вторая.