Курмахама

Курмахама

Надежда Калинина

Что получится, если прожить жизнь с начала, при этом уже зная наперёд свои ошибки? Такой шанс выпадает Елене Распоповой, которая с помощью ключ-слова «Курмахама» возвращается в свою юность, в молодое тело и в 1980-е годы, сохранив весь свой накопленный опыт и знания. У Елены есть великая цель – спасти от мучений любимого мужа Геннадия, которого она не уберегла от болезни. Сможет ли Елена осуществить задуманное или хотя бы просто вновь выйти замуж за своего Геннадия? И в более широком смысле – что такое судьба? Насколько велика в ней роль случайности? На эти вопросы постарается дать ответ эта книга.

Надежда Калинина

Курмахама

Никогда такого не было! И вот опять!

Виктор Черномырдин

Глава 1

Порой у некоторых людей в возрасте «хорошо за 45» случается так, что жизнь, до этого бегущая гладко и незаметно, подобно электрическому току в проводах, вдруг обрывает свой привычный бег и замирает в одной напряжённой точке, потому что где-то в сети произошёл обрыв, и ток сразу кончился. И тогда прежний человек, который, казалось, обладал огромным запасом энергии и радостно, бездумно тратил её на всякую всячину, обнаруживает себя бессильным и безвольным, как брошенный где-то в чистом поле троллейбус. Он выпал из всеобщего потока, потерял свою движущую силу, участь такого индивидуума незавидна.

Почему случился злосчастный обрыв – неизвестно, где – непонятно. Впрочем, того, кто внезапно обнаружил себя замершим в напряжённой точке, волнуют вовсе не эти вопросы, а совсем другой – как теперь жить дальше? К сожалению, многие на этот вопрос отвечают просто – да никак!

Именно так отреагировал на свой «внутренний обрыв» Геннадий Григорьевич Домакин, муж Елены Ивановны Домакиной, в девичестве Распоповой. Елена Ивановна хорошо запомнила глаза супруга, когда однажды он вернулся с работы вот таким, «оборванным» – впервые за долгие годы совместной жизни при виде неё взгляд Геннадия не блеснул радостным узнаванием, не замерцал обычной лёгкой иронией, ставшей для семейства Домакиных своеобразным культурным кодом в совместном общении. Вместо этого глаза Геннадия казались сделанными из чистого зеркала – они отражали всё: прихожую дома, разваленную на коврике обувь, стены, потолок, саму Елену, застывшую в дверном проёме кухни, но ничто и никого не пускали внутрь, к обладателю этих глаз.