Огонь заберёт твою жизнь. Рассказы

В свои пятьдесят восемь лет он выглядел даже моложе, чем многие в его возрасте: седина едва коснулась тёмных волос, морщины на лбу были неглубоки, а в глазах по-прежнему мелькал озорной огонёк.

В молодости отец был красавцем, но и мать Даши, от которой ей достался цвет волос, в своё время разбила немало мужских сердец, и, глядя на их свадебную фотографию, которую Даша достала из ящика комода, можно было подумать, что перед вами идеальная пара…

Засунув фотографию обратно в ящик, Даша оглядела комнату, служившую отцу и гостиной, и кабинетом одновременно.

Здесь давно уже ничего не менялось, если не считать пыли, скапливавшейся на мебели, и периодического перемещения старого кожаного кресла от телевизора к большому письменному столу у окна и обратно.

– Дай хоть посмотреть на тебя. – Приблизившись, отец обнял её за плечи.

– Будет тебе, папа, ты же меня почти каждую неделю видишь, – смутилась Даша.

– Да, да, красавица моя, вся в мать… – закусив губу, он отвернулся.

– Пап, я на кухню…

– Да, хорошо… – Он медленно опустился в кресло и включил телевизор. – Помочь тебе?

– Нет, не надо, отдыхай.

Зайдя на кухню, Даша чуть не споткнулась о батарею пустых бутылок. Со вздохом покачав головой, она собрала их и выбросила в мусоропровод, затем открыла форточку и села за стол, спрятав лицо в ладони.

Такое с отцом случалось не часто, обычно два-три раза в году, но когда он начинал пить, до него было невозможно «достучаться»…

Стало прохладно.

Даша поёжилась, поднялась и закрыла форточку. Задумчиво постояв с минуту посреди кухни, она решительно вытерла ладонью подёрнутые солёной влагой глаза, надела тёмно-синий, в крупную косую клетку передник, собрав волосы на затылке, стянула их резинкой в хвостик и принялась за дело.

Десять лет назад отец практически не употреблял спиртного, если не считать праздничных застолий. Но всё изменилось, когда мать неожиданно подала на развод.

Даша хорошо помнила тот разговор:

– Но почему, Оленька? Мы же… мы двадцать лет прожили вместе! – Для отца это был удар ниже пояса.

– Прожили? И это ты называешь жизнью? – взорвалась вдруг мать. – Нет уж, совсем не так всё было! Это я отдала тебе двадцать лет, двадцать своих лучших лет потратила на тебя! И что же? Я-то, дура, думала, ты хотя бы докторскую защитишь, уважаемым человеком станешь, а ты как был ничтожеством, так им и остался. Подумать только, школьный учитель!..