Душа-cоловей

Свежайшее белье перестилать.

Кольцо да платье. Да лалика новь.

Все это ты, мой тайный свет, любовь.

    28 декабря

«Так и есть, это третья половина пути…»

Так и есть, это третья половина пути.

И с нее-то, заметь, я не желаю сойти.

А желаю протопать до такого угла,

Где и сходится опыт с безопасностью зла.

Потому что оно безопасно, сынок,

Перед тем, кто бежит и не валится с ног.

И его не заметить, руки не подать

От усталости – это себя соблюдать.

Да недурно бы музыки, что ли, какой.

Да и живопись тоже, чтоб чуткой рукой.

Да скульптуры, да книжек старинных еще,

Чтоб чиновников чинных видеть через плечо.

И хотелось бы вникнуть, где доподлинный враг, –

Чтобы слабенько крикнуть: «Пошел ты, дурак.

У меня не дописан огромный роман.

У меня без тебя переломный буран.

И зима вот без снега, и день без стиха.

И отстань от меня. Жизнь не так и плоха».

    29 декабря

«Будешь петь еще как птичка…»

Будешь петь еще как птичка,

И гореть еще как спичка,

На закате ль на заре.

Твой песок еще не взвешен,

Порошок не весь размешан

В чайной ложке, в серебре.

Будешь, будешь плакать тонко.

Голосок нежней ребенка,

Вороненка, голубка.

Ранка заживет покорно,

Не откроется повторно,

Не развяжется пока.

А уж если птица плачет –

Это что-нибудь да значит.

Значит – больно в самый раз.

Горлу птичьему стараться.

Горю быть. Душе смиряться.

Режь мое стекло, алмаз.

    30 декабря

«Какие люди наши нежные…»

Какие люди наши нежные.

Беспечные и безмятежные.

Глаза какие и лицо…

Какие робкие, покорные.

Какие детки рукотворные.

Какое белое мясцо.

Какие трогательно чуткие.

Ни вечером они не жуткие,

Ни утром – оторви и брось…

А как пыхтят, как мнутся, чмокают.

А как сердцами дружно екают.

И как им это удалось.

А эти елки, эти сладости,

Воспоминанья детства-младости.

А эти фото на коньках.

Какие страстные, счастливые.

А не колбасные, трусливые

И с парой черепов в руках.

Я, Новый год, твоя соперница.

Людей люблю. Но мне не стерпится

И мне не слюбится, не жди –

Твои тяжелые объятия,

Твоя попсовая спецбратия,

Твои потертые вожди.

Ну что мне делать, старой Золушке,

Из прочих птиц – матерой совушке,

Ополоумевшей сове.

Вон Пятачок да Пух толкаются,

И ослику давно икается,

По всей родной моей Москве…

Ах, Новый год, деревня – улица.