По ту сторону снега

Верней сказать, у нас его колодцы!

Заря торопится, не знает, как ей быть:

Залить все разом или краешек оставить

Подушки, поперек которой спит

Младенец. Он теперь ее прославит.

ххххх

Немая нынче выдалась зима.

И льдом подернуты, что паранджой, подъезды.

И ей глядеть в глаза, как страннице нельзя.

А дела удивительная бездна!

ххххх

Бреду вдоль жизни

Вашей, тополя,

Что к пятнице мне кажетесь распятыми,

Ничейный госпиталь, увечная семья,

С пасхальными в махорке арестантами,

И ты, что конопатая сперва,

Веселая, безумная, проклятая.

Там кто-то «Русь» сказал.

Не то. Плотва,

Тмутаракань

И молодость моя – ты.

День второй. Пересечение температурной оси.

хххх

Лес мчится, шалея от травли фабричной

Коричневой далью –

От этой росистой и мглистой и клятвопреступной отчизны,

Где рос он, где мы вырастали с заложенной в сердце печалью,

Что будет нам некуда деться, как только впотьмах очутиться.

За поручень корабельный – а где это, кто это?

Иденом, Грином, Гарольдом -

Да нет, безобидною…   праздничной молью –

Туда за любовь – за отчизну –

Туда и учиться, учиться.

В ту сторону быстро летят самолеты.

Назад – обрывая в душе бахрому.

Там Оксфорд, Сорбонна, соборы и как сердобольно

Вздыхает душа по тебе ж самому!

Прощайся с подушечным ласковым миром,

С твоим подростковым веселым житьем.

Зачем нужно было таким фуаграшным лавиром

Себя предложить чистоганом, наложенным платежом?

Но только твой шарабанский лепет

Не треба здесь, а  и нам не любо.

Париж свой нагретый вершит трафаретец,

В который не влезут никак сираношные губы.

Но только ты мне объясни,

Что ж я ходил Плантагенетом?

Зачем я восхищался светом,

Добытым Вильямом в пути?

Стихов рассеянный раствор

Я принимал с утра поране.

Зачем Цветаева, Ван-Гог

И Алигьери с Модильяни?

Какой быть может разговор!

Я никому здесь не помог -

И поздно – нет на свете Жанны.

И понимаю, что одно

Могло лишь быть мне примененье.

Но триста с чем-то лет, давно

Уже придумано оно:

Так значит, жил в одном селеньи…

ххххх

Леса нетленные виднелись за рекой

То плыли медленно, то гасли непрерывно.

Даль щурилась на шорох за спиной,

На тень сугроба и рожденья холод зимний.

За притолкой речною, подо мной

Проходит смерти перекресток лыжный.

Да, я подрос.