Будни науки…

Его разочарованию не было предела, он такие вещи отчего-то яростно ненавидел. С самого детства. Розовый он считал проститутским цветом. Такая вот у него была очередная странность. Он на целый месяц радикально изменил маршрут своей прогулки. Эрика долго недоумевала, писала ему вопросительные смс-ки, он их упорно игнорировал… Потом, правда, эта ситуация как-то постепенно рассосалась, Арсений таки поборол свой комплекс, прогулки возобновились и даже стали интереснее во всех смыслах. Арсений в какой-то момент осознал, что испытывает к этой миниатюрной уютной женщине довольно тёплые чувства.

Эрика была чуть лопоуха, носила короткую стрижку и замечательно грассировала, что, на взгляд Арсения, делало её просто неотразимой. Его по-мужски к ней тянуло, но она не подавала никаких знаков взаимности. Староват он для неё, чего ж тут непонятного…

Но сегодня Арсений с Жукой никого у дальнего валуна не встретили и гуляли в задумчивом одиночестве. И поэтому уже через час они пришли домой. Арсений помыл пузо и лапы собаке, переоделся и поднялся на второй этаж к себе в кабинет.

Там он некоторое время смотрел почту, что-то распечатал, кому-то отвечал или давал указания, шуршал своим блокнотом. Потом позвонил матери, послушал её бормотанье, повздыхал заодно с ней, поругал падение нравов, обещал заехать, как только высвободит минутку. Ещё попозже пообщался с дочуркой, но довольно коротко. Она там у себя готовила очередную загадочную выставку (какие-то ретрофутуристы, как услышал Арсений, но что это может означать, постеснялся спросить – его мгновенно уличили бы в полном бескультурье, чего не очень хотелось). Дочь была сильно взволнована – кажется, её кто-то из партнёров подвёл, выставка была в опасности, Арсений так и не смог вникнуть. В каких-то ещё мелких делах прошёл час. Захотелось, однако, чаю, и он спустился в кухню. Жука тут как тут. Арсений открыл настенный шкаф и углубился в его исследование. У него там стояло порядка дюжины разных чашек на все случаи жизни и на все дни недели. Он вообще считал кощунством и полным неуважением к себе пить постоянно из одной чашки. Неважно, чай это или кофе. У него поэтому были отдельные чашки для трудовых будней и для расслабляющих дней. Для одиночного чаепития и для чаепития с компанией друзей. Чашки, как и рубашки – должны ежедневно меняться. Ну, или почти ежедневно. С одной стороны, формально сегодня был будний день, и следовало взять соответствующую чашку (вернее, стакан с подстаканником).