Роман с героиней

Но стоило Медведеву скинуть пиджак, чтобы откликнуться на просьбу хозяйки и принести из коридора массивное кресло для опоздавшего гостя, как выявлялись расчетливая скупость движений, ухватистость рук и мощь торса – та, которую природа щедро отпустила человеку в юности, позаботившись, чтобы маршрутный лист биографии снабжал его в молодые годы достойными занятиями: работать топором, пилой, лопатой, носить на спине мешки, валить лес, замешивать бетон в дощатом коробе, класть кирпичные стены, вытягивать засевшие в липкой грязи машины, копать траншеи «от забора и до обеда», выходить на ринг в полутяже, играть центральным защитником в институтской футбольной команде, разгружать ночами вагоны с бочковой селедкой и говяжьими тушами – вздернутыми на крюки и искрящимися инеем в вагоне-рефрижераторе, где стоит морозный туман и лампочки тускло светят желтыми кольцами.

Медведев весело вносил кресло, бибикая гостям, чтобы они расступились, и опускал его с высоты своего роста плавно и точно, как подъемный кран мог бы опустить табуреточку.

Его молчаливость в жарких спорах иногда принималась незнакомыми людьми за робость и непонимание происходящего. Тихий голос, которым он вдруг начинал говорить, казался спорящим признаком неуверенности, желания уйти от неприятного разговора, все сгладить и уступить. Так и случилось несколько лет назад в маленькой югославской деревушке, куда Медведев пробрался по собственной воле, поверив институтскому приятелю, казаку-разбойнику, что он едет помогать России, и о чем он впоследствии не любил вспоминать.

Приятель, Федор, курировал, как он выражался, некие поставки нашим добровольцам, и Медведев, напросившись в эту поездку, сидел тогда за дощатым столом в ночном саду вместе с тремя переговорщиками в качестве спонсора процесса, что частично соответствовало действительности – пять тысяч долларов он отдал Федору еще до поездки – на бинты, медикаменты и питание для братьев-казачков.

Ругаться стали после первой же чарки.

Над столом висела тусклая желтая лампа, о ее стекло нудно билась мошкара, Федор поливал казачков матом, требовал отчетов, возврата каких-то сумм, грозил доложить куренному атаману, пристукивал кулаком по столу, Медведев молчал, понимая, что дело грязное, и когда два быстроглазых мужичка переглянулись, нехорошо заулыбались, закивали головами, он понял, что скоро их будут бить, а то и убивать – два автомата были приставлены к чинаре.