Кворум Буцефала. Рассказы

В конце концов, когда власть подменяет многовековую аксиому бесконечного загробного безделья аксиомой абсолютного посмертного небытия, после чего разрешает безнаказанно верить в обе взаимоисключаемых липовых реальности, поневоле возникает сомнение, не перестаралась ли она в «одночерепном» плюрализме, который зовётся шизофренией. В связи с рукотворным происхождением обеих парадигм одноразовой жизни одухотворённых и бездушных тел, автор раскрывает их социально-психологический механизм введения в заблуждение больших групп людей и его пагубное влияние на общество.

То, чем именно не угодила духовная эволюция инкарнаций посредством многократного двустороннего пересечения границы сопредельных миров бесплотной душой, пользуясь школьной логикой, доступной образованным академикам, уяснить вовсе несложно. И какие бы доводы в оправдание убогих парадигм не приводили сильные мира сего и прочие апологеты однократного земного бытия нашего высшего «я», за них красноречиво говорят исторические последствия их деяний, непременный паразитизм меньшинства и уровень нравственного развития общества.

Вот этот невыученный урок и следовало бы внятно отразить во введении ко всем учебникам по отечественной истории и другим общественным дисциплинам, чтобы впредь было неповадно лезть в дела Всевышнего и пускать историю вразнос.

Мы сочли возможным изложить своё понимание затронутой проблематики в художественной форме и отметить, что все имена и события в этой книжке, кроме известных поколению школьного возраста, являются вымышленными.

Вместе с тем, подчеркнём, что, несмотря на обилие жизненных смыслов, духовная эволюция инкарнаций нашего «я» и его устремление к вознесённой святости являются единственным путём нравственного прогресса человечества.

    Александр Гельманов

В настоящем произведении упоминается потребление сигар и виски.

Всё изложенное в книге является аналитикой материалов, находящихся в свободном доступе, не имеет целью посеять рознь, кого-либо оскорбить или ввести в заблуждение.

Структура момента

Во дворе деревенского дома скрипнула калитка, послышался звук мотора отъезжавшей машины и лай соседской собаки. На крыльцо добротного дома вышла женщина лет за пятьдесят – попадья, встречающая племянника, сына сестры.

– Приехал, Витюня, наконец-то. Как твои?

– Хорошо, тёть Лида. Шлют привет и гостинцы. Я прямо от них, отпуск на исходе.

– Молодец.