Надо жить!

Надо жить!

Алексей Колотов

Детство. Какое же оно у всех разное. Оно зависит от времени и места. От наличия и комплектности родителей. От достатка семьи. От отношения к тебе папы и мамы. У матери часто один из детей любимчик. У него своё особое детство. Иногда отец терпеть не может кого-то из отпрысков, подозревая, что это не его ребёнок. Такому детству не позавидуешь.Но есть в нём и то, что делает его очень похожим у всех. Ведь в первые годы жизни мы так мало знаем о мире, что нам кажется, что именно так как у нас – только так и бывает.

И если вокруг война и гибнут дети – твои лучшие друзья, то тебе может казаться, что это обычная нормальная жизнь. Даже если случилось чудо и тебе посчастливилось встретить то, что бывает лишь раз в тысячу лет, то мы ошибочно думаем, что так и должно быть. У всех и всегда.

Алексей Колотов

Надо жить!

Василий бодрыми движениями перемещался по пыльному зною июльской улицы. Не шел и не шагал. Ведь для того и другого человеку нужны нижние конечности.

А их у него не было даже в самой малой степени.

В прошлом, роковом сорок первом году, он с пулемётным взводом отбивал атаку фашистской пехоты, идущей за танками. Немец танкист с близкого расстояния выстрелил по нему из пушки прямой наводкой. Разрывом снаряда его отбросило в сторону и сильно контузило. Он лежал без сознания словно вовсе не живой. Но враг проехал гусеницей прямо по нему и даже остановился для верности.

В этот раз атаку отбили. Его подобрали свои. И кости, и мягкие ткани нижней части тела были превращены в месиво. И лучше бы ему было вовсе не выжить. Лучше для всех: и для страны и для родни. А главное для него самого. Но он так не считал и потому не умер. Ему ампутировали ноги по самые кости таза. Вместе с тазобедренными суставами, которые также были непоправимо повреждены.

Вскоре он стал похож на карандаш, заточенный книзу. Когда он сидел на своей деревянной "площадочке" на колёсиках из шарикоподшипников, забинтованный снизу по пояс специально сшитой полоской ткани, согнувшись в пояснице на остатках ягодиц, со стороны казалось, что человека отрезали чуть ниже подмышек – странно было на это смотреть.

Да никто старался и не смотреть. С жалостью, но не с почтением все стыдливо отводили глаза. А он и не думал сдаваться или отсиживаться дома на чахлую инвалидскую пенсию. Освоил ремесло сапожника.