Ступени ночи

При себе у Гречанского был перевод Апокалипсиса Еноха, а также стилет длиной в три пяди, с резной рукояткой из слоновой кости, бумажный сверток с семенами айвы, что служили для приготовления чая, способствовавшего пищеварению, а толченые в ступке применялись как мазь для ран и ожогов. Было здесь и несколько кожаных мешочков, полных разноцветных кораллов, фальшивых жемчужин и алмазов, что служили для подкупа отступников и женщин легкого поведения, которым его исправные документы и отборная лесть не представляли убедительного аргумента и не облегчали согласия.

Была тут луковица и краюха затвердевшего черного хлеба в белой льняной тряпице, была узкая керамическая бутылочка, наполненная целебным маслом душицы, более известной под именем горная краса. Это удивительное масло служило лекарством против воспаления и эликсиром для укрепления сопротивляемости болезням.

Так снаряженный, Гречанский шел по свету, шагая сквозь время, словно по мелководью сокрытого морского залива. Без дома и постоянного местопребывания.

Без рода и наследника. Задерживаясь в разных местах ненадолго: час, два, утро, один день, дольше всего – неделю: столько времени, сколько необходимо для трапезы или молитвы, сколько нужно, чтобы доставить послание или совершить убийство. Через некоторые места Викентий Гречанский прошел лишь походя, подобно лунной тени, оставляя на тайных местах одному ему узнаваемый знак перехода или только свой запах в комнатах низких домов и салонах паннонских каштилей, под сводами караван-сараев и в гостиных, в обольстительных хамамах и будуарах.

Еще ребенком он старался не различать чистого лика дня от лживой усмешки ночи. Такие, что мгновение считают вечностью, эту обычную и все же чудовищную перемену не считали важной, ибо борьба света и тьмы, как и поединок добра и зла, ангелов и демонов, длится постоянно. А Викентий Маркович Гречанский не желал участвовать в этом поединке, поскольку как сангвиник, человек воды и Юпитера, понимал, что из такого поединка невозможно извлечь выгоду.

Гречанский знал много умений – но на вес золота ценил два из них: чтение тайн звездного неба (потому он верил, что мир погибнет дважды: в первый раз – от бушующих вод, во второй раз – от безумствующего пламени – что, вследствие множества ясных предзнаменований, очевидно приближалось) и филигранную технику обольщения женщин.

– Наивная надежда на то, что стоящее должно сохраниться любой ценой, бросила меня в адский переплет.