Таврический сад

Наверное, для этого он и создан, как воплощение больного воображения Великого Фантазера Петра Первого».

Автор по специальности градостроитель, возможно, это способствовало точным и объемным зарисовкам и жизни, и быта европейцев и американцев, ленинградцев и жителей просторов нашей страны. Вот новелла «Ночные гонки», о преступлении и наказании, о беспечных и жестоких молодых людях, сбивших джип пожилого еврея и скрывшихся с места происшествия:

«Начнем с виновников. Это Надир Б. и Рихард В. – говоря современным русским языком, в котором и от русского-то остались междометия и тире, – мажоры.

Владелец белой «Ауди» ценой больше ста тысяч евро Надир Б., 22 лет, принадлежит к одной из влиятельных арабских фамилий, проживающих в Берлине и насчитывающих сотни членов. На вопрос к его отцу, почему сынок владеет такой дорогой машиной, папа ответил, что сыну «удалось сэкономить деньги». Что это за заработки, с которых он так хорошо сэкономил, мы, вероятно, никогда не узнаем. Справедливости ради, заметим, что молодые «гонщики» сразу же после аварии угодили в тюрьму предварительного заключения.

Формулировка предъявленного обвинения трижды менялась. Им вменялось не только неумышленное убийство и нарушение правил дорожного движения. Выяснилось также, что они проявили полное равнодушие к своей жертве, даже не пытаясь прийти на помощь к несчастному. Это в Германии очень важный момент…

…Мойша, превратившийся в Ангела Возмездия, витал под потолком зала суда и удовлетворенно помахивал крыльями».

Автор подводит нас к самостоятельным размышлениям о праве на ошибку, о возмездии и покаянии. Без самостоятельной работы над собой самые благи идеи извне не дадут плодов. Так и писательское ремесло и мастерство не придут без поиска истины. Маленькой девочке Любе повезло – ее окружают люди, которые, если не задумываются о совершенстве, то живут мыслью о добре и благе, не требуя наград за труды. Ибо внутренняя свобода и право на поступок – дар, обретенный не только благодаря, но и вопреки многим вещам.

Так и Санкт-Петербург, открытый стихиям и ветрам, не сдается духовно, пусть носители его духа физически далеки, они продолжают участвовать в его созидании во времени и пространстве: «Но они ни в какую не вписываются в интерьер этого безумного города, который никогда не будет религиозным: ни христианским, ни иудейским, ни еще каким-нибудь. Он будет воплощением свободного человеческого духа и творческого полета воображения, которому нет предела».