Кинокефал

Кинокефал

Ольга Сураоса

Бонифац Хэймо Доберман – кинокефал. Он ощущает мир более многогранно. Всё дело в способности чуять. Умение различать приторность корыстных намерений и мятную свежесть дел по велению совести, зловоние обмана и благоухание истины, не оставляет шанса расслабиться, постоянно повышая градус ответственности и сталкивая со сложными решениями. Наступает момент – хватит бежать от себя. По следу давно забытых, но манящих из глубин памяти, сияющих, как осколки мозаики, ориентиров, начинается Путь.

Кинокефал

Ольга Сураоса

© Ольга Сураоса, 2023

ISBN 978-5-0060-7127-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Пламя

Глава 1

В доме моего отца стоял стойкий запах шерсти, аромат старой мебели, воска и книг. Эти переплетения с порога ударили мне в нос, и я сразу прочувствовал жизнь, недавно кипевшую в этих стенах. Несмотря на возможность использования электричества, предпочтение отдавалось камину и свечам. Не смог подавить ухмылку: «Отец до последнего так и оставался неисправимым консерватором». Но улыбка тут же слетела с моих губ. Его консерватизм – это было практически то немногое, что я о нем знал. Отец был очень замкнутым… человеком.

Коридор изогнулся, представив перед взором небольшую гостиную. Берта и Шарорт – отцовские эксперименты, ласково суетились у моих ног, но я старался не замечать их. Я не мог на них смотреть. Гостиная была скупа на побрякушки, в ней не было ничего лишнего: круглый стол, диван, резные стулья, камин с парой свечей на каминной полке и шкаф с фарфоровым сервизом. Все эти вещи имели некое сочетание, которое только и могло бы удовлетворить отца. Я понял это по схожести этого зала с залом моего детства. Только дубовый стол был тот же. Не удержавшись, я подошел к нему и прощупал торец, ища заветные зарубки. Когда пальцы наткнулись на то самое, давно прошедшее, странное чувство разлилось от ушей до кончика хвоста – я словно вновь был дома. Вспомнились наши детские шалости с Рейном, как мы, малые дети, любили придумывать разные забавы и проверять друг друга на храбрость, грызя дубовый стол. Как же было трепетно делать вмятины, с волнением косясь на дверь, в ожидании прихода учителя Гер Шеруе, или матери, или смотрительницы – строгой миссис Веруты, или того хуже – отца. Я даже вдруг ощутил победный вкус древесины, как вдруг моей ладони коснулось нечто мокрое, ощущение пропало, и я отдёрнул руку.