Если ты с рифмой

К примеру, такой российский авторитет в XXI столетии, как Сергей Аксаков, обожавший Лермонтова, считал, что проза у его кумира выше, чем поэзия. Эпизодический, но тем не менее состоявшийся раунд. Зато почти тогда же поэзию активно защищал чистый прозаик Владимир Короленко. Убеждённый, что это сжатый, картинный и даже музыкальный язык. А популярный среди молодёжи XX века Михаил Светлов откровенно признавал: «Поэзия – моя держава, я вечный поданный её».

Но в общем, наверное, нельзя не вернуться к гегелевской триаде, к закону синтеза в искусстве.

Близкий к Маяковскому, даже его друг Николай Асеев предлагал своё определение поэзии: «ЧЕГО НЕ УЛОВИШЬ ПРОЗОЙ. Это и есть водораздел прозы и поэзии». И, наконец, ещё один участник литературного процесса, не успевший уйти из XX столетия – Иосиф Бродский (1940 г., Санкт-Петербург, Советский Союз – 1996 г., Нью-Йорк, США), лауреат Нобелевской премии по литературе. Вот его кредо: проза есть продолжение поэзии иными средствами. Выглядит почти научно, хотя и не бесспорно – по-гегелевски синхронично и, стало быть, диалектично. Согласны? Идём вперёд.

Тема «Поэзия и проза» сегодня и у нас, в нашей книге. Но она не наша, скорее – не вся наша. Сегодня – только поэзия, и опять-таки не вся. Поэзия как вид искусства в любом её жанре – это всегда синхронизированный проект самых разных начал, разных жанров и видов и, конечно, множество нюансов и штрихов. Мы выбрали только один – рифмы. Нюанс, который придаёт избранному поэтом органическому и эстетическому целому внутреннее единство и соответствующий эмоциональный заряд.

Тоже не очень удобно. Это как по одному отдельно взятому волосу судить о состоянии головы, мозга? Не слишком ли авантюрно? Но почему бы и нет? Тем более когда опыт доступен каждому.

Автор собранных в этой книге слов, цитат и просто выражений из разных сфер жизни не был каким-то целенаправленным прагматиком. Жил тем, чем жил, что слышал. Это помогало ему, часто открывало глаза и просто подсказывало. И он записывал. И вот теперь пытается как-то вписать в контекст современного бытия.

Кому интересен этот опыт? Им оказались и любитель, и профессионал в социологии и философии, истории и политологии, литературоведении и поэзии. И если они в чём-то гармонируют или противостоят друг другу, можно ли их рассматривать вместе даже в такой узкой и специфической проблеме как стихотворчество? И ещё более узкое – роль рифмы. А почему бы и нет?

Но здесь нам даже такого помощника, как Гегель, пожалуй, не хватит.