Через стекло от осколков

И мне поворот на спасенье:

рябь луж, разноцветие брызг,

вода по изгибам осенним

и – отраженьем последним

моим и плывущим на бриз,

когда уже астры и лужи

подсели в контрастах Дега

с водою, остывшей от стужи

внутри, с одышкой снаружи

туманов к концу декабря,

а небо с волнами страхов:

в лужах нет прежним меня.

Осень под ковида знаком

текла по чужим буеракам

и с тенью моей до дождя.

Вощенное стекло

Неоновой, в инее дверь

внутри: за стеклом клетки

пьянила себя свиристель

на красной от ягод ветке.

Без нот, наугад, береста

звучала и – звуки летали

как будто зимою весна,

не осень с ее цветами.

На разноцветный мотив

ко мне миражами мрака

дождей приходил курсив,

меняя Восток на Запад.

В те же створки окна

небо входило холодным.

На нем остывала луна

и свиристель в желтом.

Без света зима по апрель,

чисел, событий, неделей.

С окон стекла акварель

и с охрою лужи в аллеях.

Погода ушла под навес.

Стрелки с юга на север.

Я с температурой и без

у моря, и сзади не берег.

В бреду, с голосами на

вощенном стекле сознанья

слоями всплывали со дна

знакомые люди, зданья.

И – растекалась вода,

захлебываясь пузырями

красными: в дыме дома

на фоне размытых зарев.

Была свиристель на час

из красного подсознанья:

свистящими звуками астм

с апное – через дыханье,

через подъемы – в диез.

через скачки препинанья.

И рушился плотный текст,

в тумане шатало здания.

Все размывалось в разы

и отдаленным и близким.

Я слышал: плачут навзрыд

створок шарниры, диски.

Ветром открыло дверь

окна втянув, а в стену

ударила грохотом дрель,

экран отключив и сцену

и выпал рассвет до шести

и титры о нем на экране.

От тока двухфазной сети

стекло осыпалось в раме,

но – свиристель в окне

на той же молчала ветке

от пьяной рябины в огне

и – в продувной беседке.

Адажио на бересте

Живой, готовый на вынос

утром, с сумой барахла

я собран. И время на выбор!

Я инок. Мне снова в бега.

В исхлестанный ветками ветхий

рассвет вдоль дорог и болот

меня из распахнутой клетки

встречать у закрытых ворот.

Не вылечен греками, Леной,

ветром, изъеденным в моль.

Он лепит соленой пеной

в лицо мне волной голубой.