Казус Белли

Видимо, он пришёл недавно, она не помнит его среди прочих гостей. В восстановившем гвалте он подсаживается рядом. Кирилл, говорит он, предлагаю свалить. Куда, она не успевает сообразить. В китайский ресторан в гольф-клубе, он работает всю ночь. Или ты предпочитаешь оставаться в этом гадюшнике?

Она пьёт на кухне коньяк. Какого рожна я позвала в гости эту суку, свою сестру? Согласитесь, какой бред, малыш покуролесил и исчез вот так, в утреннем тумане, как будто не было вместе прожитого года, её истерик по поводу его жены, неоднократных мыслей, а не послать ли к чёртовой матери эту нарождающуюся семейную жизнь, она талантливая актриса, просто пока её не заметили, но это только пока.

Тогда в ресторане гольф-клуба они тоже пили коньяк, ели потрясающе вкусное китайское мясо на шипящей сковороде, он решил, что она совсем пьяная и вывел прогуляться на ночное поле. Пообнимаемся, поцелуемся, она была совсем не против, Кирилл обнял, поцеловал в губы и резко поставил на колени. Да ладно, подумала она, и приняла член в рот.

Она помнит, как лежала на брошенном на землю пиджаке и видела звёзды, потом стояла раком на том же пиджаке и заманчиво улыбалась двум охранникам, торчавшим далеко-далеко на балконе ресторана и не скрывавшим, что им не впервой наблюдать такую сцену.

Она посмотрела на календарь. Двенадцатое февраля, следующий платёж за квартиру через две недели. В огромном, жёлтой кожи, довоенном чемодане, доставшемся в наследство от покойной прабабки, колесившей с ним по Сибири с мужьями, которых она сменила не одну дюжину, на самом дне, под ворохом старой одежды, в пакетике Dolce&Gabbana она хранила сбережения, которые отщипывала от сумм, выпрошенных у Кирилла.

Она пересчитала, интересно, какой сейчас курс, в любом случае, не больше двух тысяч долларов. На какое-то время хватит, а что потом?

Что потом? На момент знакомства с Кириллом она стояла на таком же перепутье. Обучение в ГИТИСе заканчивалось, Васильев не собирался никого нового набирать в штат, ходили упорные слухи, что он и вовсе собирается покинуть собственный театр и уехать навсегда во Францию.

Она подкатила было к главному ученику Васильева, из конфликта которого с мастером вся труппа жил в надломе, но главный ученик был слишком занят организационными распрями и слишком увлечён новой женой. Оставался ещё немец Александр, милый шваб, как называли его в театре, приехавший в Москву на шестимесячные курсы актёрского мастерства.