Настоящее

Настоящее

Владимир Леонович Вольфсон

Я думаю, аннотацию к продуктам собственного сочинительства уважающий себя автор писать не может. А уважать себя все-таки нужно. Каждым из рассказов я должен был сказать абсолютно все, что имел этим рассказом сказать, и не сказать ничего, что не имел. Если это не удалось – это проблема этих рассказов, и аннотацией тут не помочь. Но я думаю, что удалось.

Владимир Вольфсон

НАСТОЯЩЕЕ

ebooks@prospekt.org

Мы, волки, не скулим, как шакалы,

и не лаем, как собаки.

Мы завываем, наводя ужас на весь лес.

Десять с половиной

Десятая порывалась уйти из семьи. Ей это почти удалось, но через три дня после нашей помолвки она ее расторгла. Я достал c антресолей свою переносную гильотину, не спеша разобрал, как ветеран разбирает свой наградной «макаров», смазал боевые и вспомогательные части. Собрал, выпил стакан водки. Дожевывая огурец, убрал газеты с плахи и тщательно вымыл руки. Потом поплевал себе на ладоши, пристроился и ловко отрубил себе голову.

Девятая тоже готова была на все. Но нашу переписку прочитала восьмая — даже, пожалуй, с половиной. И как назло — ближайшая подруга девятой. Она поставила мне ультиматум: откажись от девятой, или она все узнает. Я не захотел отказываться, да и с ультиматумами надо как-то бороться. Поэтому я все сам рассказал девятой. Девятая, как и предрекала восьмая с половиной, не поняла. Я достал гильотину и отрубил себе голову. Как они живут, понятия не имею.

Седьмая отправилась со мной в Стамбул, но после второй ночи, когда наутро я сказал, что предпочел бы любоваться цветением тюльпанов в Гюльханэ и в Эмиргане без нее, а банкоматы, если что, на каждом углу, переселилась в другой отель.

Я тогда еще подумал, что рублю себе голову в последний раз.

С шестой у нас была разница в возрасте. Она любила меня безмолвно и безнадежно, да и сейчас любит именно так. Но однажды она одержала победу над собой. А спустя год и надо мной. Зато напрочь проиграла собственному отцу.

Несколько раз она устраивала себе новые отношения, но сама их расстраивала. Тогда мы решили устроить себе помолвку. Однако папа и на сей раз победил, и шестая окончательно капитулировала.

Пятая была этнической марсианкой, причем из той части Марса, где чтут традиции и дочерей выдают только за марсиан. Впрочем, с ней мы тоже были помолвлены. Пятая очень меня любила. Перед отлетом на Марс она позвонила и сказала: «Я желаю тебе счастья». Я промолчал.