Альманах «Истоки». Выпуск 9

Два дня от деревни к деревне

В июльский немыслимый жар

Несла она праздничный, древний,

Такой неуместный товар.

Да, было тогда не до свадеб –

Шли годы военной поры.

В безмолвной и горькой досаде

Она покидала дворы…

Скажу ли обидное слово

О женщине той из села,

Которая за обнову

Неполную цену дала?

Ей платье-то было не нужно:

В избе обгорелой своей,

Вестей ожидая от мужа,

Растила одних сыновей!

В этом доме жили погорельцы

В этом доме жили погорельцы:

Женщины и уйма малышей.

В этот дом пускали обогреться

Стариков из мокрых шалашей.

В этот дом со всех фронтов России

Похоронки шли, как на почтамт.

В этом доме вслух не голосили –

В поле убегали причитать.

Этот дом, безлюдный, темный, древний,

Весь перекосился и осел.

А по славе – первый дом в деревне:

От войны один лишь уцелел.

Вера Чижевская

Скрипка оружейного мастера…

ОНА – бежала с односельчанами

в тёмные глухие леса –

к партизанам –

от фашистов,

вломившихся в ЕЁ родную деревню.

ОН – был оружейным мастером

в партизанском отряде

(снова на фронт не пустила

контузия

от разорвавшейся фашистской бомбы).

…Когда в небе

НЕ ревели немецкие самолёты,

люди из землянок

заполняли паузы танцами –

длиной в короткую ночную лесную тишь –

под музыку скрипки,

на которой играл ОН –

советский солдат-партизан.

ОНА подошла и сказала:

– А я тоже

умею играть на скрипке…

на одной струне…

…Молодые, красивые, полные надежд

шутили, веселились

и любили друг друга,

если над головой

НЕ ревели немецкие самолёты.

…Фашистов вышибли из деревни.

И в мире он и она

родили дочку и сына.

…ОНА умерла спустя три года

после войны.

ОН прожил ещё полвека.

После них остались

дети

и скрипка…

Я знала тебя,

старая скрипка –

без струн, без смычка и футляра –

когда ты уже не могла

воспроизвести мелодию,

соединившую моих родителей…

Анри Маркович

Пленные немцы в Майори

Пленных несчастных видели в Маори

Через два года после войны.

Рыли канаву, по-немецки гутарили. –

Трудное время Советской страны.

Мы отдыхали с мамой в Майори.

Дом отдыха, полуразрушенный вид…

Немцы здоровались, не базарили.

В воздухе туберкулёз, а не СПИД.

Тогда менингит был зловещий.

Детям смерть приносил.

Палочка Коха вползала в вещи,

Только стрептомицин лечил.