Серьезные отношения

Ирина не думала, что возможно такое сочетание обиды, разочарования и облегчения, которое она испытала при этих его словах.

Она вернулась в комнату, села к компьютеру, делая вид, что листает словарь, и при этом прислушиваясь к звукам – сначала в прихожей, потом в спальне. Если бы Игорь прошел на кухню, можно было бы тоже выйти туда, предложить ему поесть. Но Ирине не хотелось идти за ним в спальню. Смотреть, как он открывает шкаф, перебирает вешалки, раздумывая, что надеть? А куда надеть?..

«Разве я сторож мужу моему?» – подумала она.

Самоирония при каждой мысли о нем стала уже такой же привычной, как его поздние возвращения. Самым правильным было бы, конечно, просто подойти и спросить… Хотя что в этом правильного? Спросить: «Дорогой супруг, не завел ли ты любовницу?» Она уже спрашивала его о более подходящих для расспросов вещах – о неприятностях на работе, конкурентах, долгах, кредиторах, тайных недоброжелателях… Он ответил, что у него все в порядке. Долгов нет, конкуренция в пределах нормы, все тайное является явным.

Вопрос о любовнице казался Ирине глупым еще и потому, что она чувствовала: дело в чем-то другом. Она помнила, каким был Игорь в первое, самое счастливое время их брака, и потом, когда их жизнь вошла в ровное русло. В глазах у него горели фонарики, и от этого все время было похоже, что он вот-вот засмеется. Потом, правда, эти фонарики первого чувства погасли, но на третьем и на пятом году их совместной жизни было два случая, когда ей казалось, что у него вот именно начались какие-то романчики на стороне, и казалось потому, что фонарики, пусть совсем маленькие, даже не фонарики, а просто отсветы, и пусть ненадолго, но вспыхивали тогда снова.

Теперь его глаза не были освещены ничем. Просто холодноватые глаза уверенного в себе мужчины. И то, что он не хотел говорить ей, отчего так разительно изменилась в последние полгода их общая жизнь, было поэтому особенно оскорбительным.

Игорь заглянул в комнату через десять минут. На кухню он перед этим так и не зашел, значит, поел на работе.

– Не скучай, – сказал он. – Я скоро.

В его голосе не прозвучало при этих словах того ласкового ободрения, которое звучало когда-то, тоже в первые их годы. Они были одновременно и первыми годами его бизнеса, поэтому ему часто приходилось проводить на работе вечера и даже ночи захватывать, и он всегда звонил и говорил, чтобы она не скучала. В его голосе, даже по телефону, как раз и слышалось тогда ласковое ободрение.