Костяной Венец

 – разговор как-то зашёл не в те вибрации, потому Виктор тут же задействовал железобетонный аргумент, – На правах гостя, прошу тёплый приём и обстоятельный разговор. Традиции цыган всё так же крепки, или в этом таборе всё шиворот навыворот?

Глава смерил Виктора презрительным взглядом, и всё же кивнул своим людям проводить гостя в шатёр, по пути уточнив:

– И что, совсем один пришёл?

– Да нет же, там к востоку один сержант в кустах. Вы уж его, прошу, сильно не пугайте, он и так нервный попался. – было брошено спокойно, как если бы Виктор был абсолютно уверен, что выберется из опасного приключения живым и здоровым.

Когда мужчины зашли в тёплый шатёр, в глаза бросилась сутулая немолодая женщина с глубокой морщиной между бровями. Волосы струились по её сгорбленной спине чёрным с лёгкой проседью ручьём, но отчего-то завораживали. Колкие густо обведённые смолью глаза смерили гостя убивающим взглядом, крылья носа раздулись в пренебрежении. Женщина, может, и была красива, но характер сыграл с этим даром злую шутку и обезобразил её лицо.

– Ваша маменька? – поинтересовался Виктор, встретив злой взгляд с раздражающим спокойствием.

– Могла бы ею стать. – хмыкнул глава и отчего-то заискивающе словил глазами женщину, – Моя названная мать, Найла. – представил он с уважением и перевёл взгляд к Виктору, но тот среагировал быстрее:

– Виктор Тефлисс. Начальник третьего отделения канцелярии Его Императорского Величества. А ты, очевидно, цыганский «король» Баншер Джавади, много слышал.

И Баншеру польстился наличию слухов о своей персоне, настолько, что упустил личное «ты», которое почти незаметно, но поставило Виктора с цыганским королём вровень. Он вообще, по наблюдениям Виктора, был одержим своей персоной до нездоровых проявлений. Пафосный, демонстративный и невыносимо зависимый от реакции публики. Даже одевался с вызовом и церемонно: массивная накидка с густым меховым воротником, сцепленная золотой цепью до боли напоминала королевскую мантию, отвороты сапог пестрили росписью, сложной отделкой и вкраплениями бирюзы, а вышивка по манжетам легко сошла бы за произведение искусства.

– И что тебе надо, Виктор Тефлисс? – Баншер то и дело поправлял безупречную бороду, будто до смерти боясь, что один из волосков выбьется из общей композиции.

– Ищу кое-кого.