Рассказы

Пришло мирное время, мира, цена которого – сотни тысяч жизней. Мария прошла всю войну, она подетально помнила времена, когда воздух горел и дрожал, когда приходилось свыкаться с мыслью, что завтра твоего друга уже не будет в живых, о том, что утренней зари она может и не увидеть.

Но прошёл один год, второй, третий… Смерть щадила её, раз за разом давая шанс выжить. Потом пришли русские. С каким вдохновением рвались рано постаревшие дети в Белград! Противник, казалось, выложил все свои козыри, зная, что дело проиграно.

Неделю город сотрясали взрывы и выстрелы, а потом… «Русские! Наши»! – кричали ликующие горожане.

С тех пор прошло семь месяцев. И вот, долгожданная весна. Весна, подарившая мирное чистое небо. И вот, над руинами, где до войны был дом семьи Краньец, светило яркое майское солнце. Не осталось от дома ничего – ни единой стены, а лишь груда камней и блоков – тех, которые ещё не успели убрать. «Зачем я здесь»? – думала Мария, оглядывая обугленные камни. Тяжело было сейчас сидеть на развалинах родного дома.

Она бы предпочла оказаться за тысячи шагов отсюда, но какая-то неведомая сила тянула её сюда. «Всё позади, Мария, всё позади», – убеждала она себя, закрыв лицо руками. В ней перемешалось всё сразу – всё, что она прошла за эти четыре года. Кто-то сказал бы, что война – не женское дело, но что есть страна, как не её народ, её защитники? Женщины, дети, старики – это тоже его часть.

– Мара… – знакомый голос привёл её в чувство. Она подняла голову, на время убрав ладони с глаз.

Перед ней стоял не кто иной, как командир партизанского отряда. Тот самый Сретен Любиянкич, взявший под своё начало вчерашних крестьян, ремесленников, студентов, вряд ли державших в руках что-то грознее топора. Он и сам практически «с рельсов» осваивал огнестрел, лично учился стрелять из полевой артиллерии. Из него получился настоящий командир – тот самый, который своим солдатам становится вторым отцом.

– Глазам своим не верю: неужели передо мной – пуленепробиваемая Мария Краньец? Сколько лет знал тебя, редко когда даже скупую слезу у тебя видел.

– Не могу поверить, что всё позади, – ответила Мария, вновь опустив глаза.

Сретен понимающе покачал головой и сел рядом. Некоторое время они не произносили ни слова. Мария уже немного успокоилась, а Сретен безучастно смотрел вперёд. Вот в палисаднике, как по графику, проросли тюльпаны.

– Жизнь есть, – произнёс Любиянкич тихо, едва слышно. – Под пеплом вновь прорастают цветы.