Микеланджело из Мологи

Гипсовая уродина тут же очутилась у меня в руках, а старик-комиссионщик начал передвигать по всему торговому залу из угла в угол ее громоздкий постамент.

– Здесь, пожалуй, она будет смотреться лучше, не так ли? – спрашивал он моего совета, с трудом водружая постамент на прилавке, слева от кассового аппарата.

– Нет, нет. Подожди! – тут же останавливал он меня на подступах к постаменту. – Прилавок слишком хрупок для такой махины.

– Может, здесь поставить? – обращался он через пару минут за очередным советом, передвигая постамент ближе к продолговатой нише с женскими кофточками.

Помимо своей воли я оказался вовлеченным в процесс его творческих поисков и должен был что-то отвечать, что-то делать. Процесс затягивался, статуя изрядно оттягивала мне руки, но я почему-то не догадывался просто поставить ее на пол, взять чемодан и выйти из магазина.

Подошло время обеденного перерыва. В торговом зале появилась уже знакомая мне приемщица, удивленно посмотрела на меня, торчащего около прилавка с гипсовой воительницей в руках, на то, как старик-продавец волочет к стойкам с шубами украшенный непристойными барельефами постамент.

Но ничего не сказала, вежливо выпроводила задержавшихся сверх положенного времени покупателей на улицу, заперла за ними входную дверь и вновь удалилась в свою «конуру».

Наконец место для постамента было найдено, я водрузил на него статую и собрался уходить.

– Нет, нет, – пресек мои намерения старичок и, переходя на вы, пояснил: – Я должен непременно вас отблагодарить за помощь и никуда не отпущу, покуда не продегустируете рюмочку-другую одного исключительного по своему аромату коньяка.

Когда-то давным-давно им восхищалась королева Великобритании!

Спешить было некуда. Я оставил набитый вещами чемодан в торговом зале и машинально последовал за своим неожиданным благодетелем вглубь комиссионки. Слева от примерочной кабинки мы протиснулись в какую-то чрезвычайно низкую и узкую дверь, затем миновали загроможденную ломаными шкафами, треснутыми зеркалами и всевозможной рухлядью лестничную площадку, спустились на несколько ступенек вниз и, наконец, оказались в просторной комнате с опирающимся на шестигранные колонны сводчатым потолком.

Продавец щелкнул выключателем. В неярком свете четырех одноламповых светильников я увидел большой конторский стол, приставленное сбоку от него кресло-качалку, пару перевернутых вверх ножками стульев и обтянутую потертым гобеленом тахту, поверх которой валялись смятые простыни, подушка и одеяло.