Мари Лансель. Книга Вторая

Я изучил действие каждого существующего вида алкоголя на человеческий организм и мог, как доктор-гомеопат, прописать применение определенного напитка в соответствующих с весом пациента дозе и периодичности.

Я имею двоих детей, но их нет рядом со мной. Я для них чужой человек, мифический персонаж, от которого не осталось и следа в их детской памяти. Рахель уехала в Штаты, наевшись сполна метаморфоз неугомонного Эрика. Мне не удалось помириться с ней. Я думал, что деньги возместят всё то, чего недостаёт – естественной гармонии отношений и любви. Я так и не смог её полюбить и часто изменял, а она постоянно злилась и начала мстить. Назло мне Рахель стала спать с журналистом Ваханским!

В самом начале восхождения по лестнице успеха, меня не оставляла в покое одна мысль – мысль о том, что происходит, когда взбираться дальше некуда?! Я не слишком начитан, однако в молодости был склонен к путешествиям внутреннего характера, блуждая по лабиринтам сознания, натыкался на нечаянные открытия, которые нередко совпадали со словами мудрецов. Это сильно воодушевляло, и я проникался особенным чувством избранности. Отсюда, как мне кажется, и проросли первые зачатки ложной идеи «самонадеянного совершенства». Однако, когда внешняя жизнь стала бурно развиваться и я оказался во власти обстоятельств хаоса, стало вовсе не до взысканий истин.

Мною завладело неопределённое беспокойство. Я уже и не говорю о том, что заснуть обычным сном не удавалось вовсе, да и припомнить не смогу, когда я доползал трезвым до постели; если со мной в этот вечер не оказывалось женщины рядом, которая смогла бы раздеть и уложить, то я так и валился с ног в одежде.

Конечно же, нельзя обойти стороной кошмары параноидальных припадков. Бедная та, что очутилась со мной в ту ночь в постели, – утро ей предстояло не самым сладким, да, я мог пригрозить и даже ударить. Мне мерещились воры, хотя я просто мог забыть, где сам оставил приличную сумму «на чай». После бурной любовной сессии, как правило, меня прощали.

Адреналин стал моим верным спутником, и когда он вырабатывался в недостаточном количестве, я просто не мог работать. Однажды ко мне в ателье зашёл известный критик современной живописи, и мы предались мужскому разговору. Перемалывая детали постельных сцен, я прокручивал, как киноплёнку перед глазами, отдельные моменты из своего опыта, и перед моим взором предстало зловещее существо, которое совокуплялось вместо меня с Рахель и другими.