Костер в июньскую жару

Костер в июньскую жару

Анна Борисовна Вилисова

На площади горят костры и скрипят виселицы. Уважаемый всей Генуей инквизитор исправно выполняет свою работу, отправляя на казнь ведьм и еретиков. Падре Крескензо не позволит дьяволу добраться до вас, а вам – узнать, что зло скрывается не только там, где его ждешь.

Их крики походили на лязг металла. Как могла человеческая глотка исторгать подобные звуки? Священники, монахи и палачи крестились и опускали головы, шепча: «Демоны покидают их души». Крики и стоны бились о толстые стены, но не могли выйти, словно их тоже заперли в тесной, освещенной свечами комнатушке подвергаться пыткам.

Иногда из-за жара раскаленного металла, криков и крови, стекающей по полу, падре Крескензо вправду казалось, что пыточная превращается в ад. Он тут же одёргивал себя. Ад выглядит не так. В него нельзя просто зайти и выйти, он больше целого мира, в нем крови – не маленький ручеёк, а моря и океаны, и земля состоит из огня.

Ведьмы, колдуны и еретики должны быть благодарны, что здесь с ними ещё обходятся мягко. Крескензо поморщился. В комнатушке пахло мочой и блевотиной и было душно. Он дал знак палачу, чтобы тот сделал перерыв – время на признание.

Бледная девушка откинула голову на спинку железного кресла. Она хрипела, почти задыхалась. По её тонким, обескровленным губам стекали слюна и желчь. Металлические шипы пронзали кожу крепких икр, полных бедер, рыхлых боков и изящных рук. Крескензо мягко коснулся двумя пальцами ее подбородка, заставляя смотреть себе в глаза.

– Ты признаешься? – проникновенно начал он, ласково улыбаясь. – В колдовстве, в союзе с Дьяволом?

Девушка вздрогнула. Медленно перевела на него глаза с лопнувшими сосудами.

– Падре… – пролепетала она. – Я же… ничего не делала. Паола… она… обманывает.

Палач ухмыльнулся, выставляя гнилые зубы.

– Твоя соседка Паола, – услужливо напомнил Крескензо, – сообщила нам, что из-за тебя накануне разродилась мёртвым ребёнком. Её муж также свидетельствует против тебя.

– Моя вина лишь в том, что я любила его больше, чем жена! – девушка дёрнулась на стуле и опустила голову. – Но он… Решил очистить своё имя… только и всего.

Секунда, и её голова мотнулась в сторону от удара, нанесённого Крескензо. С уголка губ капнула свежая капля крови.