Медлительная река. рассказы

Медлительная река. рассказы

Михаил Юрьевич Малышев

В книгу прозы Михаила Малышева вошли рассказы разных лет – от динамичных, с закрученным как пружина сюжетом, до рассказов очеркового плана, подобных течению неторопливой реки. Но всех их, безусловно, объединяет одно – искренний интерес к характерам и судьбам людей, неразрывно связанных с дорогими сердцу автора степными просторами и городами в междуречье Волги и Дона.

Медлительная река

рассказы

Михаил Юрьевич Малышев

© Михаил Юрьевич Малышев, 2016

ISBN 978-5-4483-1763-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ты помнишь ли медлительную реку

Где мы с тобой забрасывали снасти,

А берег был пологим и пустым?

Был холоден песок.

А вкус песчинок

Ты помнишь ли, скрипевших на зубах?

Ты помнишь плеск ленивый возле лодки,

И как ступни нам леса щекотала,

И как тугая трепетала рыба

Пропарывая зеркало воды?

Той лодки нет, и снасти износились,

И на песке, по-прежнему холодном

Чужие отпечатались следы…

    Валерий Белянский

Волна, внедорожник, букет…

– Ни хрена себе, – внезапно проснувшись, со всхлипом выдохнул Рыбников.

Он сидел на кровати в холодном поту, сердце его стучало безумным набатом.

«Приснится же такое», – успокоившись, подумал он. Спустив ноги, нащупал тапки, нехотя поднялся. Кровать проводила его натужным скрипом. Одно время или, как любил говаривать Рыбников, «ещё в той жизни», до армии, ему довелось поработать плотником.

Где-то в нём глубокой занозой ещё сидели навыки плотницкого ремесла, а полузабытые запахи свежих опилок и вьющейся из рубанка стружки аукались в памяти воспоминаниями. Правда, мебель он никогда не мастерил, но починить расшатанную кровать ему и сегодня, наверное, не составило бы труда. Но, как обычно, руки не доходили…

Потянувшись, Рыбников укутал свою худую жилистую фигуру в махровый халат с истёртыми на локтях до полупрозрачности рукавами и, пробив плечом занавеску из длинных, свисавших до пола капроновых шнуров, на которых гулко колыхнулись короткие трубочки из бамбука, нанизанные вперемежку с керамическими шариками, поплёлся на кухню.

Можно было бы, конечно, покурить и в постели, Рыбников жил один, но тогда на остаток ночи пришлось бы открыть форточку, а за окном – не май месяц. Конец декабря, как-никак…

На кухне он прикрыл дверь, щёлкнув зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся.