Водяные знаки

«Река молчит. В остудном ожиданье…»

Река молчит. В остудном ожиданье

Прозрачных струй – осенняя печаль.

За перекатом – синих ив смыканье

И омута таинственный Грааль.

Так тихо, словно жизнь вот-вот угаснет

И в зазеркалье омута падёт,

Лишь старых ив несмелые запястья

Над ней дрожанье успокоят вод.

А берега, не ощутив событий,

Гиперболой вопроса замерев,

Останутся хранилищем наитий,

Где скрыт в молчанье вечности распев.

Болгарские напевы

«Дождь пахнет рыбой.

Дождь пахнет рыбой. Может быть, она,

В раздутой туче плавая, играет

И, сетью молний там оплетена,

На землю чешую свою роняет?

И чешуя, сползая по стеклу,

На нём кривит серебряные блёстки…

Дождь, обернув мой двор в свою полу,

Бросает скупо книзу влаги горстки,

Тотчас закончив свой нетвёрдый крап,

Как только вечер, потемневший ликом,

Его настиг. Дождь выдохся, ослаб,

И солнце предзакатным нежным бликом

Вдруг высветило зелени кайму

Над черепичной красной мокрой крышей,

И светотень ажурную канву

Явила взору, где искусно вышит,

Дождём омытый, абрис вечных гор

И цепь огней в таинственном предгорье,

И на моём окне рисунок штор,

Изломанный дыханьем ветра с моря.

Уплыли рыбы в тучах… Верховей

Унёс их запах, острый, как касанье

Хребтов колючих радужных сельдей

И чешуи серебряной мерцанье.

«Не распознаю сослепу рубля…»

Не распознаю сослепу рубля,

Но лист любой на ощупь распознаю…

Уже за Янтрой вспаханы поля,

А лозы солнцем кисти наливают.

Из летних таинств не разгадан лишь

Округлый короб с мякотью ореха.

Он падает, скорлупкой бьётся в тишь,

Но этот звук для уха не помеха.

Его тугого тела не разъять,

Он бесконечно крепок для ладони.

Молочно-спел иль горек, – не узнать,

Пока сентябрь на землю не уронит.

И запах йода, и смолистый вкус,

И множество извилин мозговитых, —

Мой с детства не приевшийся искус

Открыть орех в стараньях позабытых.

Его я покупала, лучших яств

Попутчика, уже разбитым где-то,

Теперь он ждёт, когда рука раздаст

Моя его на две частицы света.

Он ждёт давно, огромен, одинок,

Стеля листву по черепичной кровле,

И серый ствол услужливый вьюнок

Обвил, струясь цветочной алой кровью…

«Я стала блюсти сиесту, —…»

Я стала блюсти сиесту, —

Здесь солнце палит нещадно.

Найду попрохладней место,

Залягу с винцом – и ладно.