Стану рыжей и мертвой, как ты

О том, чтобы прийти к нему официально, на прием, не могло быть и речи. Мне надо было раздобыть его домашний адрес. Но как, если я никого в этом городе не знаю? Спросить у его коллег? Тоже глупо, учитывая, что наша с ним встреча должна выглядеть случайной.

И тогда я вспомнила про интервью с Дождевым, еще раз его внимательно перечитала, после чего отправилась в редакцию местной газеты «Волжский калейдоскоп», где встретилась с автором этого интервью, журналистом по фамилии Гришин, и, придумав историю о какой-то важной записке, которую я должна передать следователю лично в руки, как-то совсем уж легко узнала его домашний адрес и телефон.

Зная о работе полицейских и следователей только по сериалам и никогда в жизни не сталкиваясь с представителями правоохранительных органов лично, я предполагала, что застану Дождева дома лишь поздно вечером. Но до вечера надо было еще дожить, как-то заполнить день и, главное, мозги. Я не железная, и если бы долго думала и вспоминала о том, что произошло, то, возможно, вообще не дожила бы до вечера.

А потому надо было себя срочно чем-то занять. Пообедав в кафе в центре города грибной лапшой и творожной запеканкой, я отправилась в кинотеатр, на детский сеанс мультика про Гурвинека. Но сказать, что меня это как-то спасло, нельзя. Поэтому я, не дождавшись окончания сеанса, просто слонялась по улицам, пока не дошла до маленького местного пляжа, расположенного практически в центре города. Народу было мало, и хотя было тепло и светило солнце, вода, вероятно, была еще прохладной, поэтому все просто загорали, а детвора играла в волейбол.

Я чувствовала себя совершенно чужой, никому не нужной, а еще мне казалось, что все знают, что я великая лгунья и мошенница, а потому пялятся на меня, бледную, одетую, не желающую раздеться, как это принято на пляже.

Время тянулось так медленно, что я ощущала его физически, и даже теплый воздух казался каким-то густым и тягучим. Еще немного, и все люди вокруг меня станут двигаться в замедленном темпе, если и вовсе не замрут в странных позах.

Полежав некоторое время на теплом песке, подложив под голову сумку, я не заметила, как заснула. И этот целительный сон просто спас меня в тот день, позволив набраться сил и скоротать время.

На такси я добралась до нужной мне улицы Бебеля и оставшееся время провела на скамейке перед домом, в котором жил следователь Дождев, обдумывая детали нашей с ним встречи.

Больше всего я боялась сорваться, проговориться, разрыдаться, наконец.