Ненагляда

– Обманула, муженек, – говорит скрипучим голосом. – Ещё как обманула-то, хе-хе-хе…

У Быхана дыхание перехватило, сказать ничего не может, а старуха продолжает:

– Польстился ты на тело юное – да ведьму в жены получил. Но не волнуйся, друг милый, это ненадолго. Освободишься от меня сей же час.

Ожили тени на стенах, заплясали, сложились в одну – чёрную, как сама ночь, страшную, как смерть внезапная. И раздался голос от тени тихий и жуткий, не мужской-не женский:

– Отдаёшь ли мне тело и душу его, Ненагляда?

– Забирай, что сможешь! – хрипло рассмеялась ведьма.

Тень накрыла брачное ложе, окутывая всё вокруг чернотой, сквозь которую не могли пробиться огоньки свечей. Быхан хрипел и задыхался, а рядом в густеющей тьме оставалась хорошо видна отвратительная обнажённая старуха.

Ведьма смотрела на него, будто чего-то ожидала, и с каждой секундой лицо и тело её изменялись, вновь превращая старуху в девицу-красу. Взгляд Быхана стекленел, тень начала отступать, вытягивая за собой из умирающего оставшиеся силы.

Последним, что увидел старик, была Ненагляда, по-прежнему юная, свежая, как утренняя роса, прекрасная, как восход солнца.

А как же Бутко? Лишь услыхал парень голоса – приник к окну, оторваться не может. Понимает он, что народ нужно созывать, колдунья чёрная в деревне появилась, а шелохнуться боится – страх сердце холодит.

Посмотрела Ненагляда-краса в сторону окна с улыбкой и говорит:

– С полночью я говорила тебе прийти, а ты уж здесь, Бутко? Как ты молод и горяч, как нетерпелив и неосторожен! Что ж, заходи, красавчик, раз раньше явился.

Хочет Бутко бежать от ведьмы, да ноги словно к земле приросли. Закричать бы ему, на помощь позвать – рта раскрыть не может. Открылось окно само собой, вылетела из него тень чёрная, окутала Бутко. Подняла парня невидимая сила, в окно внесла, да прямо перед Ненаглядой поставила. Обернулась вокруг Бутко чёрным саваном тень, пошевелиться не даёт.

А совсем рядом – краса ненаглядная, руку протяни – и дотронешься.

Да только смотрит парень не на девицу желанную, а на тело мёртвое, обнажённое, на брачном ложе распростёртое.

– Жаль, что ты всё увидел, – говорит Ненагляда, а в голосе снова колокольчики хрустальные звенят. – Ну ничего, к утру об этом позабудешь. Глянулся ты мне, Бутко, да сначала жертву принести в полнолуние нужно было за мою жизнь и молодость. Только ошиблась я с жертвой немного, без проклятий на устах отошёл Быхан.