О чем молчат легенды. Жены проклятого рыцаря. Наложница верховного рыцаря

Мы в обнимку вошли в скверик, гордо названный "Студенческий парк", и быстро зашагали по главной, единственной заасфальтированной дорожке. Только сейчас я поняла, что совсем не устала и даже не запыхалась, пробежав приличное расстояние. Всё правильно: если подданным Грарга не нужен сон, то, по идее, они и уставать не должны.

Мы подошли к центру парка – круглой площадке. От неё отходили в разные стороны несколько тропинок – неровных, разной ширины и длины, совсем как лучи солнышка на детском рисунке. Герберт взглянул на часы.

– Мы пришли даже раньше, чем собирались. Есть время привыкнуть и осмотреться. Пойдём, кажется, я вижу подходящее место.

Любимый провёл меня по тропке между деревьями к отдалённой скамейке. Я бы и не заметила её: лавочку скрывали несколько сосен, её почти не было видно спешащим по главной дорожке людям.

Скамейка вся оказалась исписана маркерами разных цветов. В основном, признания в любви и нарисованные сердечки. Наверняка лавочка пользуется большим спросом по вечерам, но утром к ней вряд ли кто-то прибредёт.

Тропка ведёт в никуда: в нескольких шагах от нас она упирается в высокие колючие кусты, разросшиеся на несколько метров до ограды парка. И правда, подходящее место – тихое и удобное. А главное, отсюда хорошо просматривается весь скверик.

Я присела на исписанную именами и разрисованную сердечками скамейку и тут же вскочила.

– Она холодная. Можно я пока постою?

– Посадил бы тебя к себе на колени, но мне может понадобиться свобода передвижения, – с досадой сказал Герберт.

 – Садись.

Он снял ветровку и застелил холодное деревянное сидение. При этом "молния" оттопыренного внутреннего кармана оказалась около руки любимого.

– Ты что?! Замёрзнешь!

– Викуля, мы вообще не мёрзнем, а тепло одеваемся, чтобы не выделяться. Когда у тебя появятся заслуги перед Граргом, ты тоже перестанешь чувствовать холод и сырость, и жарко тебе ни в какую погоду не будет. А пока в тебе ещё много человеческого тепла. Садись. – Муж потянул меня за руку.

Я устроилась рядом и прижалась к нему.

– Какой тёплый.

– А в жару – холодный, – добавил Герберт. – Не замечала?

– Замечала, но не задумывалась об этом.

Какое-то время мы молча вглядывались в прохожих.

– А вот и Лили, – тихо произнёс муж.

Она брела по главной дорожке. Собранные в пучок рыжие волосы переливались на солнце. Встречные парни смотрели вслед стройной грациозной девушке, словно сошедшей с обложки глянцевого журнала.