Антология рифм. To be continued…

Облаков шапки и покой шаткий,

Шепот пышных веток.

Если будет мало, напиши о самом

Важном, я не против.

Вдохновенье ночи, знаю это точно,

Прошлым не испортить.

У каждого своё…

У каждого своё: вселенная и боги,

Отчаянье и боль, блаженство и любовь,

Родимые сердца, пройдённые дороги,

Прожитые лета и кавалькада снов.

У каждого своё: безумие и страхи,

Скелеты страшных тайн и омуты страстей,

Осколки старых чувств и драные рубахи,

Рожденья первый крик и имя на кресте.

У каждого своё: стихи, иконы, краски,

Убитые надежды, яркие мечты,

Распахнутые души, глиняные маски,

Громады пирамид и ветхие мосты.

У каждого своё: смирение и норов,

Нечаянный восторг и серая тоска,

Глухая тишина, многоголосье хоров.

И каждому своя ведущая рука.

Спи, милая

    Посвящается Миле

День суетливый укрылся за горизонтом

И прихватил переделанные дела.

Сумерки чертят на небе ажурный контур,

Ночь вышивает серебряная игла.

Волосы льются на мягкость твоей подушки,

Кожу ласкает душистая простыня.

Скоро реальность рассыплется мелкой стружкой,

В край безграничных фантазий с собой маня.

Звездная пыль на ресницы твои осядет,

И принесёт мириады волшебных снов.

Кто-то, родной и желанный, прижмётся сзади,

Тихо нашепчет тебе про свою любовь.

Мир в колыбели качает твоё сознанье,

Ночь запрягает кометы в далёкий путь,

В дол бесконечных расцветов и увяданий.

Спи, пусть ничто не мешает тебе уснуть.

У тела была душа

У тела была душа, но телу хотелось больше:

пить красное, есть с ножа, святое менять

на гроши,

невинную истязать, бросая то в снег, то

в пламя.

А после стихи писать, иль то, что назвать

стихами

желала скупая плоть, не внемля мольбам

просящей.

Слова насыпала в горсть, забытые

в настоящем.

У тела была душа, но этого было мало.

И тело, опять греша, несчастную предавало.

В пространстве кривых зеркал душа

преломлялась светом,

тянулась её рука, но всё это было тщетно.

Не слышима в сотый раз, не узнана, позабыта…

Но сколько б огонь ни гас, душа будет слать

молитвы,

вливая себя в уста, взаимности ждать от тела.

У тела была душа, но больше ему хотелось…

История одного

    посвящается Старухину Ю. П.

Я десятками мерил растраченные года,

Без оглядки из гнёзд надоевших летел грачом.

Я кому-то был как наказание Богом дан.