Шагги Бейн

В тишине он услышал, как тот отпер защелку и вышел в коридор. И тогда мальчик сунул ноги в свои старые школьные туфли. Прямо на нижнее белье надел парку – шумную нейлоновую куртку с меховым воротником, застегнул ее до самого верха, сунул в большие армейские карманы полиэтиленовый пакет Килфизеров и два тоненьких кухонных полотенца.

Его школьный джемпер был приткнут к двери, чтобы закрыть зазор между нею и полом. Когда он поднял его, в комнату с холодным сквозняком хлынули запахи других постояльцев. Один из них снова курил ночь напролет, другой ел на ужин рыбу.

Миссис Бакш выкрутила единственную лампочку из потолочного плафона, сказав, что постояльцы расходуют слишком много денег, оставляя ее гореть круглые сутки. Теперь мужской запах навсегда обосновался в коридоре, словно след призраков, и ни ветерок, ни свет не рассеивали его. Годы курения в кровати, поедание жареной еды на ужин перед газовыми обогревателями, летние дни, проведенные за закрытыми окнами. Застоялые запахи пота и малафьи, смешанные со статическим теплом черно-белых телевизоров и едким запахом янтарных лосьонов после бритья.

Шагги понемногу начал различать постояльцев. В темноте он мог отследить розовощекого, когда тот поднимался побриться и намазать волосы помадой «Брилкрем», он различал затхлый запах пальто желтозубого, который ел только то, что пахло попкорном с маслом или рыбой в сливочном соусе. Ближе к ночи, когда начинали закрываться пабы, Шагги мог определить, когда каждый из них благополучно вернулся домой.

В общий туалет вела дверь с матовым стеклом. Он отпер защелку и несколько секунд постоял, нажимая на ручку, удостоверяясь, что язычок вышел из паза. Он расстегнул парку, положил ее в угол, крутанул кран горячей воды, чтобы проверить температуру – из крана пролились остатки едва теплой, потом кран чихнул два раза, и из него полилась вода холоднее реки Клайд. Ледяной шок заставил его сунуть пальцы в рот. Он взял монетку в пятьдесят пенсов, скорбно покрутил, вставил в нагреватель, увидел, как вспыхнула газовая горелка.

После этого он снова открыл кран – потекла ледяная вода, а потом с хрипом вырвалась струя теплой. Он намочил влажное кухонное полотенце, провел им по своей холодной груди и белой шее, радуясь парящему теплу. Потом сунул под желанную теплую струю лицо и волосы, подержал их там, помечтал о том, как хорошо было бы лечь с головой в горячую воду наполненной до краев ванны, избавиться от запахов других постояльцев.