Обманщик

«Обманщик» исследует знакомые зингеровские темы – эмиграцию, отчаяние, адюльтер и творческий ум – с сугубо личной точки зрения. Это шедевр экзистенциального страха, религиозных исканий и психологических импульсов, столкновение остатков традиции еврейских штетлов с манхэттенскими улицами Америки времен Второй мировой войны. Это роман идей, насыщенный еврейской иронией и укорененный в реальности Холокоста. Он выявляет, сколь необходимо людям отыскать в вере собственный путь вперед и сколько лжи они, чтобы выжить, внушают себе и другим.

Зингер создает целый лабиринт персонажей, обрисованных с мрачным комическим реализмом, чтобы показать, какую цену человек платит за предательство. «Обманщик» в куда большей степени, чем любое из произведений Зингера, опубликованных при его жизни, напрямую затрагивает душевное нездоровье, депрессию и отчаяние. Кроме того, роман исследует проблему успеха, в том числе его опасности и сомнительность, воздействие эмоционального насилия, гнет эмигрантского опыта и неукротимую человеческую потребность в соблазне, фантазии и спасении. Выставляя на обозрение нездоровые элементы человеческого желания, которые движут человеческими отношениями и разрушают их, Зингер в «Обманщике» никоим образом не оправдывает сластолюбие, шовинизм или предательство. Этот роман о страсти и нарциссизме, об оптимизме и нигилизме отражает весь спектр эмоций и поведения и раскрывает парадоксальную связь между человеческой трагедией и жаждой жизни.

«Обманщик» – один из самых исповедальных романов Зингера, но все же это художественное произведение, плод писательской фантазии, а значит, читателям следует остерегаться прямых сопоставлений с жизнью автора.

Тем не менее он затрагивает слухи об изменах Зингера, часто упоминаемых в книгах, статьях и документальных кино-и телефильмах о его жизни, в большинстве, однако, остающихся туманными и неподтвержденными. Точно известно, что в жизни Зингера не обошлось без определенных любовных историй. И, несомненно, недокументированных было отнюдь не мало. Однако же дело дошло до инсинуаций, что он якобы держал, по его собственному выражению, «гарем переводчиц», которые вдобавок были его любовницами. Конечно, мысль привлекательная, и на бумаге она звучала хорошо, хотя, пожалуй, во многом отражала стремление принять желаемое за действительное. Зингер обладал необычайно буйным воображением и в своих книгах зачастую воссоздавал и бесконечно варьировал одно и то же воспоминание.